Екатерина Великая (Том 1)

– Фике, ты не понимаешь! Ведь это письмо будет из Петербурга! Мой бедный брат, правда, умер, его брак расстроился! Но ведь наш Пётр Ульрих – наследник русского престола… Внук Петра Великого. Твой двоюродный братец… Твой кузен! Императрица Елизавета благосклонно относится к тебе, она очень любит европейцев. Образованных. Воспитанных. Ах, какая это великолепная страна – Россия! Какая богатая! А что мы с мужем? Бедняки… Нам приходится таскаться с места на место. По полям сражений… То в Голландии, то в Испании. То на острове Рюгене… Ужасно! Жить в трактирах. Любезно говорить с пьяными офицерами. Невыносимо! Я же не герцогиня. Нет, нет, я просто мать-командирша!

Герцогиня прижала к носу скомканный платочек, скорбно смотрела из-за него на дочку и вдруг всплеснула руками.

– Ведь императрица России Елизавета – это же наша тётка Эльза! Моя невестка! Царствует в России. Весёлая. Добрая! У неё, говорят, трон золотой!.. Ах, ах! У неё бриллианты на башмаках! Ах, ах! Её двор в Петербурге роскошнее Версаля. А какие войска у тётки Эльзы… Такими солдатами можно завоевать весь мир! А вельможи! Красавец к красавцу… Они получают в подарок от государыни по тысяче рабов… По сто тысяч червонцами. Собольи шубы. Ордена с бриллиантами. Золотые табакерки. В Петербурге живёт кузен Петер… Там живут сотни немцев. Там дядя Людвиг! Там Брюммер… Барон Корф[10]… Это все же наши люди. Там граф Шембелен-Бирндорф… И ты, кузина наследника могла бы быть тоже там. Это положительно необходимо!

Фриц, старый лакей, вошёл неслышно в залу, натягивая нитяные перчатки, доложил в восковое ухо герцогини:

– Эстафета! Экстренно!

– Ваша светлость! – вскочила с места герцогиня, обращаясь у мужу. – Ваша светлость! Благоволите пройти в кабинет…

«Неужели! – думала она. – Неужели!»

В кабинете герцога на полированном столе отразились канделябры с грифонами. Герцог едва успел опуститься в кресло и принять величественный вид, как в дверь шагнул румяный молодой офицер. Он только что сбросил плащ, и снег оставил ещё мокрые пятна на его плечах и груди:

– От его величества короля!

Герцог встал, щёлкнул каблуками, вытянулся, принял синий пакет за пятью печатями. Жена встала за его плечом.

– Какова дорога? – нарочито бодрым голосом спросил герцог.

– Собачья, ваша светлость! Не пришлось спать! Гнали как на крыльях!

– Благодарю! – сказал герцог и протянул мясистую руку с перстнем. – Добрая кружка вина доброму офицеру будет как раз впору. Хха-ха!

Отсалютовав, офицер вышел.

– К чему эта фамильярность с подчинённым? – шипела герцогиня, выхватывая пакет у мужа. – Удивительно!

– Я должен думать о том, чтобы мои подчинённые любили меня! – говорил герцог, следя, как жена ловко вскрывала плотную бумагу.

– Боже мой! – воскликнула герцогиня. – Это же из Петербурга! Я взволнована.

– Сомневаюсь, чтобы там было что-нибудь путное из Петербурга, – ворчал герцог. – Этот пьяница Брюммер…

– Вот именно – Брюммер! Да, это он! – воскликнула герцогиня, потрясая синеватыми листками, выхваченными из конверта. – Именно он! Вы ничего не понимаете, ваша светлость, и очень жаль, что я имею такого мужа. О-о! Слушайте!

И, сунув письмо под самый канделябр, герцогиня читала в лорнет:

– «Государыня моя! – писал Брюммер.[11] – Надеюсь, что ваша светлость совершенно уверены, что с тех пор как я нахожусь в этой стране…»

– В России! – выразительно отнеслась она к супругу. – Вы понимаете?

Тот кивнул белокурой головой.