Екатерина Великая (Том 2)

– Так, ты полагаешь, мир с Турцией, заключённый ещё в прошлом году, мало к чему обязывает нас? И через два года бабушка имеет право двинуть войска на Восток?.. Ты, конечно, шутишь, по своему обыкновению… Я понимаю тебя…

* * *

А Зубов быстро нашёл обеих дам.

Он сделал вид, что это произошло случайно.

С опущенными глазами, погружённый в глубокую задумчивость, медленно побрёл он по тенистой, полутёмной аллее и, казалось, не видел, ничего кругом.

Молодые женщины давно заметили фаворита, поняли его манёвр и переглянулись с насмешливой улыбкой.

Почти поравнявшись с ними, слыша шелест платьев, шорох шагов по песку, он вдруг поднял свои красивые глаза и даже издал лёгкий возглас удивления:

– Ваше высочество!.. Вот, о ком думаешь… Я было и не заметил…

– Да мы видели. Такая задумчивость… Вы не стихи ли сочиняете, граф?

– О, нет… То есть… почти… Тут именно у меня романс… Новый, очаровательный… Позвольте вам показать?

Заинтересованные дамы закивали головой.

Он развернул листок и стал декламировать.

Первый куплет был без особого значения, общие фразы о любви. Но второй Зубов прочёл с особенным выражением, кидая пламенные и томные взгляды на Елисавету:

Судьба свершает преступленье!
Заставила меня желать её воспламенить!
Давая своей жертве в искупленье
Права роковые – любить!..

Эту строфу Зубов даже пропел на мотив, написанный под словами.

– Батюшки, как это печально! – едва не рассмеявшись, подхватила задорная Голицына.

– Да, очень грустно… – отозвалась Елисавета.

– Как моя душа теперь. Я хотел просить ваше высочество… Ваше восхитительное пение… Райский голос… Если бы вечером… на маленьком концерте вы пожелали осчастливить… спеть сей романс…

– О, нет, ни за что… Я боюсь… Не разучив… И это – так печально… Нет, я прошу вас, увольте… Ах, вот и Александр… Он ищет нас, – обрадованно сказала Елисавета и быстро двинулась навстречу мужу, который медленно, с весёлым, беспечным видом показался в конце аллеи и приближался сюда.

Зубов неожиданно, очень нежно взял под руку Голицыну и почти на ухо, словно делая признание, зашептал:

– Как эти мужья всегда являются некстати… Но я на вас надеюсь. Вы одна можете ввести меня в рай… Уговорите нынче вечером княгиню исполнить мой романс…

И, также нежно шепча ей всякий вздор для отвода глаз, прошёл мимо Елисаветы и Александра, как будто и не думая о них.

Холодным, тяжёлым взором проводил Александр плотную, даже слегка отяжелевшую фигуру фаворита…

* * *

Вечером состоялся обычный домашний концерт.

Играли, пели… Лев Александрович Нарышкин изображал торговца Завулона, который всюду являлся с кучей золотых вещей, разложенных по карманам.

Нарышкин тоже набил карманы мелкими вещицами, копировал говор и манеры Завулона Хитрого, который был одним из тайных агентов Англии при дворе…

Было очень весело.

Неожиданно, после короткой беседы с Зубовым, императрица обратилась к Елисавете:

– Дитя моё, вот тут генерал нашёл какой-то очень интересный новый романс. У вас чудесный голосок. Я так люблю вас слушать. Больше, чем моих певиц, которым плачу десятки тысяч в год. Ваше пение я понимаю. В нём ласка матери ребёнку, порыв жены к мужу… Хорошо вы поёте. Вот, не хотите ли посмотреть? Я вас послушаю.

Желание, высказанное императрицей, служило законом для всех окружающих.

Но Елисавета нашла в себе твёрдости дрожащим голосом заявить:

– Я совсем не в голосе… Простите, ваше величество… Другой раз…

– Если позволите, ваше величество, Варвара Николаевна знакома с романсом. Она нам споёт, – вмешался снова Зубов, решивший настоять на своём.

– Ну, пой, дитя моё. Ты тоже очень мило поёшь… Пой…

Овладев собой, сдерживая негодование против дерзкого фаворита, Голицына взяла ноты. Сарти начал аккомпанировать.

Первый куплет, скучный и тягучий, лишённый опасных намёков, пропет.

Звучит рефрен. Начинается вторая строфа… Но находчивая девушка снова поёт слова первого куплета.

Все переглядываются.

Императрица, не любившая музыки и почти не слушавшая пения, обратилась к певице, когда та умолкла:

– Милочка, что это за иеремиада такая?..[197]

– Как точно, государыня. Истинная иеремиада… Самая скучная на свете, которую я лишь знаю.

Александр с незаметной улыбкой дружески поглядел на умную женщину.

Зубов, надутый, красный, отошёл прочь и целый вечер был не в духе.

К концу вечера Елисавета шепнула Голицыной:

– Выйдемте вместе. Александр хотел с вами говорить…

Когда стали расходиться, Елисавета с мужем и Голицына втроём отправились ещё прогуляться по тихим аллеям парка.

– Знаете, Зубов влюблён в мою жену! – неожиданно заявил Александр, держа под руки дам. Что мы теперь будем делать?

– Быть того не может…

– Но, но… без хитростей… Вы знаете сами…

– Если он так дерзок, ваше высочество. Если он сошёл совсем с ума… надо его презирать…