Екатерина Великая (Том 2)

– Очень. Только у меня, конечно, не такие, не левретки, не болонки… Охотничьи. Борзые, гончие. Лучшие во всём королевстве. А какие у меня доги… а медиоланы! Знаете, я могу без оружия с двумя моими псами выйти на самого злого медведя, на кабана – и останусь нетронутым… Чудные псы!..

Незаметно разговорившись, они без шляп, с открытыми головами пошли по широкой аллее, облитой тёплыми лучами солнца.

Генеральша Ливен, издали не спускавшая глаз с юной парочки, уже сделала было движение, чтобы позвать княжну, вернуть её в боскет или напомнить, что надо покрыть голову, что неловко удаляться вдвоём, с молодым гостем…

Но Екатерина тоже следила за внучкой и королём.

Осторожно, ласково она сделала движение рукой, словно желая остановить строгую воспитательницу.

– Солнце светит так ласково, ясно, но не жжёт. Не правда ли, генеральша?

– Да, верно, ваше величество. Хорошая осень!.. И эта аллея вся на виду… Вы правы, государыня. Пусть погуляют дети…

– Пусть погуляют… «Юность – весна жизни… Весна – юность года…» А если весна миновала, надо ловить последние, ясные, осенние дни…

– Государыня, для великих душ осень жизни – это вершина жизни. Великие души в пору осени живут новой, возрождённой жизнью, окружённые юными существами, которым дают жизнь и радость… Окружённые толпами людей без числа, благословляющими великое имя…

– Знаете, Шарлотта Карловна, всего могла ждать от вас, только не оды! Но тем мне дороже, что я знаю – каждое ваше слово идёт от глубины души… Я рада, если вы так говорите… Но как мила эта пара! Если они будут счастливы, буду счастлива и я… Верно, Шарлотта Карловна? В детях мы возрождаемся, когда проходит наша пора!..

* * *

На другой день состоялся бал у Павла, которым великий князь чествовал регента и его племянника, своего будущего зятя.

Конечно, оранжереи и кладовые Зимнего дворца были использованы в устройстве этого праздника. Но он имел всё-таки совершенно особый вид, носил тот же отпечаток суровой, прямолинейной дисциплины и строгости, какою отличался образ жизни наследника.

Гостей было гораздо меньше, чем на больших вечерах императрицы. Иных не позвал Павел, другие отговорились под благовидными предлогами, избегая привычной скуки и стеснения, царящих на приёмах великого князя.

Но молодёжь живёт своей жизнью, находя радости даже в мрачных стенах Павловского дворца, где плетутся интриги, торгуются люди, расплачиваясь за свои удобства чужой кровью и жизнью, чужим счастием…

А юные пары кружатся в плавном танце, забываются, упоённые музыкой звуков, музыкой первых, едва назревающих в сердце волнений и чувств.

Важный, надутый ходит маленький Павел по залам; смотрит на танцы, беседует с гостями. И не разберёшь: доволен он или раздосадован чем-нибудь?

Только великая княгиня сияет. Она знает мужа, видит, что он ликует, хотя и старается не выдать этого. И вместе с воспитательницей, с заботливой Ливен, издали следит, как порхает по паркету очаровательная малютка Александрина, привлекая все взоры. И почти всегда рядом с ней темнеет стройная, гибкая фигура юноши-короля. Эта пара стала неразлучной в танцах в течение целого вечера.

И странное дело: по мере того как девушка становилась смелее, живее, разговорчивее со своим кавалером, доверчивее опускала свою руку на его во время танца, случайно касаясь атласным плечом его плеча, юноша становился сдержаннее, бледнее, молчаливее. Как будто чувство слишком переполняло его и он боялся дать волю тому, что накоплялось в груди…

А издали смотрел и посмеивался улыбкой сатира краснощёкий регент.

* * *

На другое утро государыня работала с Храповицким, когда вошёл Зубов.

– Останьтесь, вы не помешаете, – обратилась она к своему статс-секретарю, в то же время ласково протягивая руку фавориту для поцелуя. – Я позвала вас, генерал, чтобы показать эту записку и спросить, чем кончились последние переговоры с регентом. Мне сдаётся, дело близко к концу, если не случится чего особливого.

– Чему случиться, ваше величество? Всё идёт прекрасно. Позволите?

Зубов развернул записку, сейчас же узнав мелкий, чёткий почерк Марии Фёдоровны.

Великая княгиня писала по-французски:

«Милая матушка! Считаю своим долгом отдать вашему императорскому величеству точный отчёт о вчерашнем нашем вечере. Как мне кажется, он служит хорошим предзнаменованием, потому что король открыто ухаживал за Александриной. Танцевал он почти исключительно с нею. Даже после полуночи, заметив, что девочка спросила меня, можно ли ей протанцевать ещё одну кадриль, он сейчас же подошёл к регенту, что-то сказал ему на ухо, после чего регент от души рассмеялся. Я спросила о причине такой весёлости. Регент ответил: „Он справляется, позволено ли великим княжнам ещё танцевать…“ Когда я ответила утвердительно, король сказал: „О, в таком случае и мне ещё надо потанцевать!..“ И пошёл пригласить Александрину».

Дальше шло несколько общих, заключительных фраз.

– Ну, что, мой друг? Как скажете, генерал?