Екатерина Великая. Завершение Золотого века

В новом 1790 году затруднения на двух российских фронтах достигли своей наивысшей точки, посему, Екатерина заменила командующего Мусина-Пушкина на опытного шестидесятилетнего генерал-аншефа, Ивана Петровича Салтыкова, взявшего два года назад вместе с принцем Фридрихом Кобургским турецкую крепость Хотин. Она положила вверить ему главное командование Финляндской армией, хотя всем было известно, что он полководческими талантами не блистал, зато отличался отменной храбростью. Екатерина полагала, что из двух зол надобно выбирать меньшее, и смелый Салтыков будет все-таки лучше, нежели нерешительный Мусин-Пушкин. Адъютантом при новом командующем она назначила, остроумного и не в меру злоречивого, графа Федора Гавриловича Головкина, дабы повоевал на благо отечеству и обтесал свой неуемный характер и чрезмерно острый язык.

Война на два фронта продолжалась. Шведы, несущие немалые потери, никак не просили мира, не говоря уже о турках. На очередном Совете, на котором присутствовал, приехавший накануне Василий Чичагов, императрица рекла:

– Нам нежелательны таковые потери, какие понес отряд капитана первого ранга Тревенена, смело и победно атаковавший в Барезунде шведскую флотилию. Поколику, после зимы, шведы захотят взять реванш за свои постыдные поражения, флоту нашему, особливо, надобно быть наготове. Тем паче, что на суше шведы теперь не предпринимают никаких военных действий противу нашей армии.

Проведя два часа с адмиралом Чичаговым наедине, государыня Екатерина Алексеевна, с легкой душой, попрощалась с ним, понеже старый адмирал обещал раздавить шведский флот.

Пользуясь тем, что русские воевали на два фронта, Польша, угражая, собирала свои войска на российских границах. Пруссия, Британия и Голландия, опасаясь возраставшего могущества России, готовились, под предлогом необходимого политического равновесия, помогать Турции и грозили войною, естьли не будет заключен мир с Портой. Условием заключения мира предполагалось возвращение русскими завоеванных областей, на что гордая Екатерина не собиралась соглашаться.

Сам же Главнокомандующий Светлейший князь Григорий Потемкин-Таврический проживал в Яссах, превратив свою жизнь в ряд великолепных празднеств. Обеды и рауты сменялись балами. Оркестр, как всегда, в триста человек, под управлением композитора Сарти, ежедневно звучал в саду или богатых покоях светлейшего. Цветник красавиц, промеж коих, особливо, выделялись Прасковья Потемкина, жена его племянника Павла Сергеевича, и княгини Гагарина и Долгорукова являли собой украшением всех, учиненных Потемкиным, праздников. Как водилось у князя, тосты за этих представительниц прекрасного пола сопровождались грохотом пушек, во время десерта им раздавались брилльянты. Поначалу Григорий Александрович усиленно ухаживал за княгиней Прасковьей Юрьевной Гагариной, внучкой генерал-прокурора Никиты Трубецкого и родной племянницей графа Петра Александровича Румянцева. Она была в тягости, и князь обещал ей собрать мирный конгресс по составлению мирного договора с турками в ее спальне. На одном из таких праздников, Григорий Александрович, в порыве страсти, обнял княгиню при всех. Взбалмошная и дерзкая Гагарина ответила ему звонкой пощечиной. Не ожидавший подобной реакции, побледневший князь Потемкин, вскочил и вышел из комнаты. Со страху, гости, как одеревенели, не в силах и слова вымолвить. Но чрез колико минут Григорий Александрович паки появился среди гостей: красивый, веселый, широко улыбающийся. Выше всех почти на голову, он, распространяя вокруг себя парфюм, и какой-то необъяснимый магнетизм, подошел к Гагариной. Сделав вид, будто ничего особливого не случилось, дескать, так бывает с женщинами на сносях, князь, поцеловав ей руку, поднес ей красивую брошь из сердолика. Немного опешившая княгиня, победно улыбнувшись, приняла подарок. Казавшийся испорченным праздник, вновь продолжился. После бала, и непредсказуемая княгиня, и ее муж, генерал-майор князь Федор Сергеевич Гагарин ожидали какие-нибудь малоприятные действия со стороны Светлейшего, но, к их радости, все обошлось безнаказанно. Да и, к слову сказать, они знали, что князь Потемкин, никогда не был мелочным и мстительным.

* * *

В самом начале марта, Главнокомандующий князь Потемкин у себя в ставке, и императрица Екатерина Алексеевна в Санкт-Петербурге, получили известие о том, что после двух месяцев особливо мучительной болезни скончался император Иосиф Второй, и прусско-австрийский конгресс в Рейхенбахе изменил свою политику в отношении русских интересов. Вестимо, со смертью императора Иосифа Второго, политика страны, бессомненья, поменяется. Сие печальное известие на некоторое время даже выбило государыню из колеи. Она ценила своего верного союзника, такового же, как и она, деятельного реформатора, искренне любящего свою страну. Теперь, когда на Австрийский престол взошел брат Иосифа Второго, Леопольд, с детства не любящий войну, ни для кого не стало удивительным, что он был вынужден, под давлением соседственных стран, заключить мир с Турцией.