Екатерина Великая. Завершение Золотого века

* * *

По возвращении после поездки на Юг, к мужу в армию, графини Варвары Головиной, государыня сразу же пригласила Великую княгиню Марию Федоровну с ее фрейлиной к себе.

— Ну, милая Варвара, расскажите поподробнее, как вы съездили в Бессарабию? — обратилась она ласково к молодой графине. — Не страшно было? Там ведь стреляют.

Фрейлина, скромно поклонившись, молвила:

— Ваше Величество, поездка была весьма трудная, но увенчалась для меня хорошо. С самого начала я неслась туда во весь дух день и ночь. Коли говорить о подробностях, то, не доезжая до Витебска, выйдя из кареты, пока меняли лошадей, я вошла в нечто, вроде барака, пообедать. Вдруг, с шумом открылась дверь, и появился военный, им оказался француз, он представился графом Ланжероном, коий передал мне пакет от моей матери.

Протасова заметила:

— Что значит мать: не успела дочь отъехать, она уже вослед послала ей пакет!

Екатерина нетерпеливо перебила ее:

— Ну, а следующая остановка, я знаю, была в Шклове.

— Да, Ваше Величество, приехав в Шклов утром, я не хотела останавливаться ни на минуту: по слухам, я знала, что местный помещик, Семен Зорич, большой барин и очень любезный, любит угощать у себя проезжих, более или менее знатных.

Императрица, переглянувшись с Перекусихиной, молвила:

— Что любит, то любит. Особливо пустить пыль в глаза. Принимал он меня дважды с Саввишной… — заметила со скепсисом Екатерина Алексеевна.

Перекусихина тоже заулыбалась и попросила:

— Продолжай, дитятко, продолжай, как там тебя привечали?

Повеселевшая от сих воспоминаний, Варвара продолжила:

— Токмо я вошла на двор почтовой станции, и сей час же потребовала лошадей, как вдруг около моей кареты показались граф Ланжерон, успевший обогнать меня, и граф Цукато, оба в папильотках и халатах. Они долго рассыпались в извинениях за свой вид.

— Бог мой, что они себе позволяют перед дамой! — засмеялась императрица.

— Вот и я не могла удержаться от смеха, узрев их. Дабы избавиться от подобного назойливого общества, я отправилась дожидаться лошадей, в находившийся в глубине двора, дом, где никого не было. Токмо я села у окна, как во двор въехала раззолоченная карета, запряженная великолепными лошадьми.

— Вот и наш красавец Семен объявился, — уверенно изрекла императрица.

В разговор вдруг вмешалась Протасова:

— Мне любопытно, Ваше Величество, отчего сей Зорич никак не женится?

Екатерина повела недоуменными глазами, пожала плечами: — Кто его знает, Королева? Отчего не женятся, к примеру, Понятовский, Васильчиков, Зорич и некоторые другие?

Удивленная ответом, Протасова задумалась, а государыня обратив глаза на Варвару, молвила:

— Однако мы все время мешаем нашей интересной рассказчице. Продолжай, Варя.

Фрейлина кивнула и продолжила:

— Да, я узнала Зорича, — коего в детстве встречала при дворе. Он встал передо мною на колени, умоляя меня отобедать у него. Я употребила все мое красноречие, чтобы отказаться от его приглашения, но все было напрасно. Пришлось сесть с ним в карету и ехать, ради приличия, к его племянницам, чтобы дожидаться там, пока будет готов обед, и он приедет за мной.

— Узнаю его: он такой прилипчивый: не отстанет, не добившись своего, — паки вырвалось у императрицы. — А его племянницы, помнишь, Мария Саввишна, такие приятные девицы.

— Красивые, — согласилась Саввишна, — весьма на дядю похожи.

— И как же сии красотки тебя встретили?

— Они были заняты костюмами для бала, назначенного на следующий день, и просили меня помочь советами. Чтобы лучше исполнить их желания, я нарисовала им модели шляп, платьев и чепцов.

— Ты же прекрасно рисуешь… Кажется, они были в восторге от тебя, прелестная графиня, — заметила с улыбкой императ рица.

Варвара густо покраснела, присела в реверансе.

— Не знаю, — ответила она, — но, похоже — да!

— А Зорич, догадываюсь, как всегда, был разодет, как принц? — вопрошала пренебрежительным тоном императрица.

— У него было пять буклей цвета голубиного крыла, вышитое платье и шляпа в руке. Да, и был надушен, как султан.

Все весело рассмеялись.

— Ах, красавчик! — изразила общую мысль Протасова. Графиня Варвара, улыбаясь, продолжила:

— Позже, мы все поехали к нему. В гостиной было около шестидесяти человек, из которых я знала троих: графа Ланжерона, графа Цукато и мадемаузель Энгельгардт, очень красивую особу, родственницу племянницы Потемкина. Я подсела к ней. Обед был долог и утомителен своим изобилием. Я с нетерпением думала о том моменте, когда можно будет уехать, но пришлось остаться на весь день и даже поужинать.

— Кто же таковая Энгельгардт, как ее зовут, — заинтересовалась государыня, оглядывая своих подруг. — Я как-будто знаю всех их родственников…

— Елизавета, но отчество не помню, — ответствовала графиня.

— Скорее всего, какая-то дальняя родственница, — предположила Протасова. — Их, Энгельгардтов, как и Голицыных, не сосчитать.

— И как же, тебе, милая Варюша, удалось избавиться от пристального внимания сего Зорича?

— Не удалось до самого Могилева. Он отправил со мною десять курьеров, чтобы я быстрее доехала.