Екатерина Воронина

– Что ж поделаешь, если человек о себе так много понимает. Да и вообще до всего касается… – Мрачная тень пробежала по лицу Дуси. – Тут норовишь лучше приспособиться, а он хочет, чтобы только по его. А ведь каждый свою голову имеет, знает, для чего работает.

– Ну и для чего?

– Известно, для чего: кто для денег, кто для славы.

– А вы?

Дуся усмехнулась.

– Какая обо мне слава… Известная… Так что абы заработать.

– Слава – дело изменчивое, – сказала Катя. – Сегодня одна, завтра другая.

Дуся с горечью проговорила:

– А если на ногах висит, жить не дает – тогда как?

– Ничего, вы молодая, – только и нашла что ответить Катя.

Что открылось ей в этой женщине? Неудавшаяся жизнь, судьба более сложная, чем ее собственная. Катино прошлое обернулось одиночеством, Дусино – бесчестьем. И несмотря на это, Ошуркова искала пути к настоящей жизни и находила их.

У Кати на нашлось для нее настоящего человеческого слова… «Ничего, вы молодая…» Почему всегда находятся слова для осуждения, а для одобрения, для понимания, для поддержки их нет? Неужели она забыла эти слова?

Любовь к Мостовому делала ее добрее, внимательнее, сердечнее к людям. Почему же любовь к Ледневу, такая полная, такая настоящая, не делает ее ни добрее, ни снисходительнее? Она замкнулась в этой любви, отгородилась ею от людей, разве кто-нибудь угрожает ей?

Наверно, так любят такие, как она, эгоистические натуры – замкнуто, ревниво. Ведь даже в работе, в том большом и важном, что она делает, она опирается только на Леднева, на его помощь, внимание, без которых она, наверно, ничего бы не достигла.

А если завтра пришлют нового начальника пароходства и этот новый начальник не захочет создавать ей особых условий, не захочет выделять ее участок среди других – тогда что? Все кончится, все насмарку, рухнет созданный ею хороший, но хрупкий порядок.

«Она создала…» Где же люди ее участка? Грузчики, крановщики, механизаторы! Исполнители ее планов? Слагаемые ее замысла? Ведь только они и могут обеспечить истинный успех. Именно потому, что Леднев не верит в этих людей, он и ограничивает скоростную работу только ее участком. Он верит только в нее, как она сама верила только в Николая Ермакова и в других лучших крановщиков и пренебрегала такими, как Дуся Ошуркова. А такие, как Дуся Ошуркова, и составляют ту массу, от которой зависит все.

Итак, путь к убыстрению работы кранов в том, чтобы соединить вместе лучшие приемы крановщиков. Для этого надо изучить эти приемы, произвести хронометраж.

– Все это интересно, конечно, – поморщился Елисеев, – да ведь время-то горячее, самый разгар навигации, каждая пара рук на вес золота.

И, вздохнув, добавил:

– Высоко залетаем, высоко… Да ведь и падать-то с высоты… Леднев отнесся к этому тоже без особого энтузиазма.

– Если ты считаешь нужным, то делай. Только так, чтобы не в ущерб главному. На плане чтобы не отразилось.

Ничего! Она доказала Ледневу, что скоростная погрузка возможна. Теперь она докажет ему, какие возможности скрыты в энергии людей, которые он так мало учитывал в своих расчетах.

Через десять дней старшая нормировщица Зубкова принесла Кате первые ведомости по хронометражу. Это были предварительные данные, но уже по ним было видно, насколько можно убыстрить работу крана, если соединить лучшие приемы лучших крановщиков.

Просматривая ведомости, Катя сказала:

– Удивительно, как эти цифры соответствуют характеру каждого крановщика. Ермаков смелее – у нею быстрее поворот. Сизов ладит с грузчиками – у него быстрое зацеп. У Умняшкииа хороший расчет.

Но еще больше радовали ее показатели работы Ошурковой. В таблице Дусина фамилия стояла где то посредине. У нее было не рекордное, но и не худшее время. Но в отличие и от лучших и от худших ее работа была гармоничной. Она старалась освоить все операции, а не какую-нибудь одну, именно это и представлялось Кате главным.

Катя всюду подчеркивала, что именно Дуся Ошуркова предложила перенимать лучшие приемы. Ей хотелось возвысить Дусю и в глазах коллектива, и в ее собственных. Она перевела Дусю на другой кран не потому, что этого требовал Ермаков, а потому, что в другой бригаде Дусе будет легче работать.

Данные хронометража заинтересовали даже Леднева. Но вывод он сделал неожиданный.

– Нужно выбрать лучшего крановщика, и пусть установит новую норму. По нему будут равняться остальные. У рекорда должно быть имя.

Катя рассмеялась.

– Опять рекорды, опять рекордсмены… Нет! Будем подтягивать всех крановщиков к новым нормам. Ну, а если уж кто вырвется вперед – тогда пожалуйста: вот и милый твоему сердцу рекордсмен.

Он пожал плечами.

– Делай, как тебе кажется лучше. На участке ты хозяин.

– На будущей неделе мы проведем производственное совещание, – сказала Катя. – Если ты придешь, это подчеркнет его важность.

Он искоса посмотрел на нее.

– Хочешь столкнуть меня с рабочим классом?

Катю рассмешила его подозрительность.

– Просто мне хочется, чтобы ты поддержал нас.

Глава девятнадцатая