Екатеринбург – Владивосток. Свидетельства очевидца революции и гражданской войны. 1917-1922

Положение было скверное. На станции не оказалось буфета, а небольшой запас провизии, что я вез с собой, весь вышел. Питался я только черным хлебом да прополаскивал желудок чаем, и то без сахара. Хотя особого голода я не ощущал, но, приехав в Челябинск, с огромным аппетитом съел в какой-то кофейной две порции бычачьей печенки в сметане.

Застать Дитерихса, к великой моей досаде, не удалось, но зато повидался с Сергеем Григорьевичем Мельниковым, доверенным Шатрова. Этот практичный человек и здесь, в беженстве, очутившись почти без средств, не растерялся, а, приторговав маленькую мелочную лавочку, питался от трудов своих. В этой же лавчонке Мельников догадался устроить и заводик по производству сальных свечей. В ящик со свечными формами он вкладывал фитили и лил сало. Эти свечи брались нарасхват, а он только посмеивался и, потирая руки, приговаривал:

– Ничего, жить можно… Да и много ли мне нужно?

Я дал телеграмму в Кыштым, где стояла тяжелая батарея, в которой служил мой сын, но, вероятно, телеграмма запоздала, и мне не удалось повидаться с сынишкой.

Наконец подъехали к Екатеринбургу. Поезд остановился на каком-то полустанке верстах в восьми от города. Шла дислокация войск, и путь был занят.

Пришлось нанять розвальни у станционного сторожа и, погрузив в них вещи, как свои, так и семи пассажиров, двинуться в двадцатипятиградусный мороз к Екатеринбургу пешком.

Недели через две после моего возвращения в Екатеринбург пожаловал адмирал Колчак.

К этому приезду готовились, и прием адмирала решили устроить в особняке Тулуповой, что на Соборной площади. В нем находились наиболее сильные общественные организации того времени: Биржевой комитет, Культурно-экономическое общество, Союзы горнопромышленников и железнодорожников Урала.

Торгово-промышленный класс решил поднести адмиралу чек в один миллион рублей. Сумма как будто большая, но если перевести его по курсу на золотые рубли, то она вряд ли превышала шестьдесят-семьдесят пять тысяч.

Для подношения чека назначили торжественное заседание, после которого решено было подать легкий завтрак а-ля фуршет.

Мы собрались заблаговременно, и ровно к назначенному часу – в десять утра, не запоздав ни на минуту, в сопровождении небольшой свиты военных и двух телохранителей пожаловал адмирал.

Поздоровавшись со всеми общим поклоном, он занял место за накрытым зеленой скатертью столом, а позади Колчака стали два телохранителя: казак с большой окладистой бородой, одетый в черкеску и высокую папаху, и башкир в национальном красного цвета костюме.

Как мне сказали, оба молодца были преподнесены оренбургскими казаками и башкирами в полную собственность Верховного Правителя России.

Зрелище было красивое, но всего эффектнее изящная фигура самого адмирала Колчака. Особенно выразительны его глаза. Такие глаза мне редко удавалось встречать. В них отражались и ум, и энергия, и благородство.

Начались доклады. От торговопромышленников выступил П.В. Иванов, засим от горнопромышленников – Европеус, а от железнодорожников – Топорнин.

Эти серьезные доклады, несмотря на крайнюю сжатость, длились более двух часов, во время которых Колчак не проронил ни единого слова, напряженно слушая.

Когда выступления кончились, адмирал сказал, что доклады интересны и он возьмет их с собой для детального ответа по всем заинтересованным ведомствам. Однако, он считает возможным вкратце ответить на все три доклада вместе теперь, ибо они имеют общие точки соприкосновения. Благополучное разрешение затронутых вопросов в значительной степени зависит от положения железнодорожного транспорта.

– Вы сами, господа, знаете главную причину расстройства работы транспорта: тяжелая братоубийственная война. Если бы были средства и мы смогли купить подвижной состав, то и тогда не все раны транспорта были бы залечены. Достаточно упомянуть о разрушении мостов и самого железнодорожного полотна… Все сложные проблемы, затронутые в докладах, исходят отсюда.

Существуют претензии иностранцев, и особенно американцев, желающих получить концессию на Сибирскую железную дорогу. Если ее дать, то вряд ли работа транспорта от этого быстро улучшится. А кончится война – тогда мы и сами сумеем справиться с восстановлением работы транспорта. Что же касается обеспечения заводов топливом, то все сводится к решению земельного вопроса. Таковой же должен быть разрешен не мной, а Учредительным собранием. Здесь я могу только предположительно сказать, что невозможно ожидать постановления, которое лишило бы заводы дешевого топлива.

Все это сказано было так просто и в то же время так умно и авторитетно, что я лично и почти все присутствующие остались как от заседания, так и от ответа адмирала в полном восторге.

Зтем Колчаку поднесли чек, после чего всех пригласили к скромному столу, заполненному холодными закусками.