Эх, Леха, Леха

А посмотреть было на что. Марина и Катя девицы были хоть куда, кровь с молоком. Для начала они наотрез отказались надевать брезентовые комбинезоны и заменили спецовку на рабочие черные халаты. Солдатские бутсы тоже безвозвратно уехали в сады-огороды к родне, а на их место пришли симпатичные кеды в цветочек с кислотными зелеными и желтыми шнурками. Несмотря на все угрозы и наказы начальства, каски на заводе носили только единицы, и Марина с подругой в их число не входили. В те годы в моде были начесы, и Леха называл Катьку не иначе как взрывом на макаронной фабрике, потому как кудрявая от природы девушка возводила на своей голове нечто подобное. Делала она это, как и Марина, и равно тысячи других дам в 80-е при помощи массажной расчески и лака для волос «Прелесть», аромат которого и липкая корка после опыления совсем не соответствовали приятному названию парфюмерного средства.

Постепенно девичья часть бригада Аллы стала меняться, ведь молодая смена регулярно организовывала мастер-классы по нанесению макияжа. Случалось, Катька брала в руки ножницы и беспощадно кромсала жиденькие хвостики теток-штамповщиц. Из вагончика-бытовки то и дело выплывали аки павы разительно видоизменившиеся дамы: с накрашенными губами и свежими стрижками. Алла откровенно завидовала молодости Маринки и Катьки, но и она однажды отдалась в руки подруг-новаторш. Мастерицу (вне очереди, естественно!) модно подстригли, красиво накрасили и потребовали выбросить вульгарные перламутровые тени. С нескрываемым удовольствием рассматривая себя в квадрат зеркала, висящий на стене, Алла торжественно пообещала, ведь новый образ срезал женщине лет пять.

Вместе с другими мужчинами цеха за всеобщим преображением наблюдал и Леха. Облокотившись о косяк своей каморки и скрестив руки на груди, он с интересом провожал взглядом то толстозадую тетю Пашу, у которой вдруг откуда-то появились красивые зеленые глаза, то длинноносую тощую Лариску, сияющую и радостно подпрыгивающую от своей новой гипермодной укладки.