Эх, закрутилось!

— Нет, тень моей двоюродной бабушки, — буркнула я себе под нос. Ага, нагло делает себе кофе, не дожидаясь моего предложения. Я язвительно поинтересовалась. — Можно я войду?

— Проходи, устраивайся, — невозмутимо ответил он, и отвернулся к машинке.

Ладно пусть доломает, я знаю какую новую он будет покупать, тем более, мне это не по карману.

Хотя тут я спохватилась, кофе я теперь не пью, только, если с мороженным.

Закончив с кофеваркой, — да она нормально заработала, сойти с ума! — он по-хозяйски сел в кресло, и я поразилась тому, как странно видеть Ыжика в столь непривычной обстановке. Его место — в доме Тео, съемной квартире, на худой случай, в его кабинете. Но в кресле для посетителей перед моим столом, это уже слишком!..

— Да, местечко для работы так себе, — меланхолично констатировал лис, осматриваясь в моем кабинете.

— Бывает и хуже, — буркнула я, пытаясь сосредоточится на работе. Ну почему он не мог прийти вечером? Лучше ко мне домой, у меня дверь железная, отличный аргумент в споре. Закрыл и готово. Мысль сообщить ему о ребенке — пугала, а еще раздражал его невинный вид. Это же лис, несчастный, у него всегда что-то припрятано.

Так что, подняв на него взгляд, я официально отчеканила:

— Наши сотрудники действительно хороши в деле освещения новостей нашего города с его стотысячным населением, если, конечно, дело не касается сомнительных и скабрезных историй, связанных с личной жизнью публичных людей, и на это не влияет обстановка кабинетов.

— Как я люблю, когда ты злишься… — удовлетворенно подлил Ыжик бензина в огонь.

— Это хорошо… — Меня не поймать на провокацию, и не мечтай. Пусть и дальше прыгает вокруг да около, я еще посмотрю, говорить с ним или нет!

Лис опять начал с волнующей его темы, а я никак не могла решить, что мне делать.

— Я думала, ты меня дождешься, а ты уехала.

— С чего это? Официально, мы друг другу никто.

— И ты решила, что пусть так будет и дальше?

— Я просто вернулась домой, отпуск кончился…

— Все-таки я надеюсь, что случилось какое-то недоразумение… Которое надо срочно разрешить. Может ты хочешь что-то спросить? — он полез напропалую.

Сначала я хотела отказаться, но вдруг решилась:

— Ладно, меня давно интересовал вопрос, а у оборотней бывает многоженство? — равнодушно поинтересовалась я. Он словно почувствовал, что вопрос с подвохом, но явно не понял, какое он может иметь к этому отношение.

— Ни разу не сталкивался. Может где-то и есть, в восточных странах, например, ведь не вид животного определяет поведение, а социум человека. А почему ты спросила?

— Да так… Мысли вслух.

— Если что, у лисов очень высоконравственное поведение в семье. Они только ради нее живут.

— Кто-то только что гордо вещал, что не животное определяет поведение индивидуума, а человек и его воспитание. Помнится, мне что-то рассказывали о неком лисе Эрмане*.

* Эрнан — лис, подлец и вредитель из «Ну, понеслось!»

— В семье не без урода.

— Можешь не продолжать, будем считать, что я прослушала лекцию о том, что подобные отклонения только подчеркивают правила.

— Ладно, тогда будем считать, что ты морально меня задавила свой логикой и анализом ситуации, и я весь такой сломленный и покалеченный лежу у твоих ног… — Он многозначительно оглядел узкую юбку. Оценив увиденное, поднял веселый взгляд и продолжил уже совсем другим тоном:

— В общем, лежу я у твоих симпатичных ножек и…

— Все-все, лежи дальше, а мне некогда! — И я вновь решила сбежать из кабинета. Потому что хотела засмеяться. А это все… И позволить в очередной раз оставить себя в дураках я не могла. Мой запас дурака; нет, дурачества, тоже нет, ладно, путь будет глупости, — подошел ко концу. Едва я поднялась, как в кабинет постучались, вошла секретарша босса:

— Юль, это те письма… А вот документы, — девушка выложила большую папку на стол. — Он ждет, не тяни.

Сбежать не получилось, я принялась за работу.

Сергей

— Ты заметила закономерность?

Юля, не отвлекаясь от монитора, только подняла бровь.

— Когда мы встречаемся, постоянно с нами что-то происходят: то ты в обморок на лестнице падаешь, то меня машина сбивает?

Я надеялся, что намек на восстановление моих воспоминаний приведет ее в радостное чувство, как это было раньше. И хотя помнил, как отвратительно реагировал на подобные вспышки радости, все еще надеялся, что Юля вновь радостно улыбнется, и начнет расспрашивать.

Но увы, ноль эмоций в ответ. Я взял с ее стола тяжелый «бух» с файлами и раскрыл, разглядывая пустым взглядом принесенные документы, но вместо них я видел темные глаза Юли. Я бы много отдал чтобы все вернуть, но… Но, в конце концов, я что ли виноват, что меня напичкали какой-то дрянью и я потерял память?!

Я резко вернул книгу на место.

Словно почувствовав, что я разозлился, Юля наконец оторвалась от чтения и виновато сказала:

— Только один час… потом я буду рада приветствовать тебя… — она улыбнулась и махнула рукой, — ну и так далее… Прости, если я не сдам это через час, меня лишат премии, а мне очень нужны деньги.

— Если бы не знал тебя, решил бы, что обыкновенный женский развод на деньги… — насмешливо заметил я.