Ехали медведи…

Оказалось, что его возня с микропропуском привлекла внимание остальных жильцов. Из двери одной из комнат высунулась голова старушки в цветастом платке, а чуть дальше по коридору стоял старичок в чёрных дырявых брюках и неожиданно белой рубашке, застёгнутой через одну пуговицу. Оба, не моргая, смотрели на него. Повисла неловкая пауза. Борис не был готов к такому радушному приёму и, смутившись, выпалил то, что первым пришло ему в голову:

– Старший сержант в запасе Борис Арсеньев на место постоянного проживания прибыл!

Старик приосанился и неспешно подошёл к нему.

– Арсеньев, значит, – задумчиво проговорил он, как будто у него ещё оставались сомнения, – Я Егор Семёнович Михайлов, к вашим услугам, так сказать. А вон супруга моя, Юлиана Павловна, тоже, значит, Михайлова. Добро пожаловать домой, гражданин Арсеньев. Самодезинфекцию прошёл?

Не дожидаясь его ответа, Юлиана Павловна подлетела к Борису с дезинфекционной лампой и бутылкой какой-то прозрачной жидкости, подозрительно напоминающей простую воду, но, безусловно, обладающей уникальными целебными свойствами. Совершив несколько хаотичных движений лампой и окропив Бориса обеззараживающим раствором, старушка отступила, боязливо поглядывая на нового жильца.

– Это… Куда мне пройти? – неловко переминаясь с ноги на ногу, осведомился Борис.

– А ты что ли не помнишь? – удивлённо взглянул на него Егор Семёныч, – Ты же, вроде как, местный, ну, тутошный?

– Не, не помню… Я же мелкий был, – ещё более неловко ответил Борис.

– Сынок, налево дверь, – старушка Юлиана Павловна вдруг подала голос с другого конца коридора, – Мы там тебе мебель кое-какую оставили: кровать, стол, шкаф – на первое время хватит. Покушать только нету, извини. Нам-то продуктовые наборы уже доставили, а тебе свой заказать нужно. Завтра всё покажу и расскажу, что к чему, а то ещё сутки голодным просидишь.

Борис почему-то продолжал чувствовать себя очень неудобно, как если бы он не вернулся в свой дом, а пришёл в гости к малознакомым родственникам. К тому же он вдруг заметил странный взгляд старушки, направленный куда-то вниз, и, проследив его, обнаружил, что вся уличная грязь уже успела стечь с его ботинок и образовала на полу две неаккуратные скверно пахнущие лужицы. Смутившись ещё больше, он пробормотал «Так…», стукнул одной ногой о другую и как был, в одежде и обуви, прошёл в свою комнату, где, к собственной несказанной радости, был встречен старым продавленным диваном, оставленным сердобольными соседями. Он кинул на пол свой армейский рюкзак, который, казалось, устал не меньше хозяина, и повалился на это неудобное лежбище, не замечая жёсткие пружины, острыми зубами вонзающиеся в рёбра. Спать теперь можно было сколько угодно, и никакие утренние сигналы больше не разбудят его. Борис моментально отключился, абсолютно опустошённый, словно новая жизнь уже успела высосать из него всю энергию. В квартире вновь стало тихо, и лишь красный диод над входной дверью ритмично мигал своим единственным глазом, подтверждая, что всё хорошо и спокойно, и никому даже в голову не могло прийти, что может быть по-другому. Соседи немного постояли в коридоре и, поняв, что представление на сегодня окончено, исчезли в своей комнате и прибавили громкость транслятора. «Партия – это не просто группа людей, руководящая страной, – донеслось из него, – Партия – это мы с вами, это сила, это залог нашего светлого будущего. Партия не оставит нас в трудную минуту и не позволит врагам топтать наши вековые ценности. Партия – это Громов – тот, кого вы из года в год избираете своим президентом, это та власть, которую вы заслужили, и это лучшая власть из всех возможных на этой земле. Шагайте в ногу, граждане, шагайте по протоптанной тропе, только вместе, только вперёд, только к Великому Освобождению, которое мы уже совсем скоро будем отмечать всей нашей великой страной. А сейчас настало время для вашего голоса. Наша зрительница из города Семипальцево Нижнепоморского района Оксана Котова прислала нам сообщение о том, как ей удалось вычислить и вывести на чистую воду коллаборациониста, поклонявшегося грязным идеям Чёрной Чумы и маскировавшегося под простого рабочего местной шахты…»