Эхо

– В тот вечер, – продолжал У Вэньчао, – мы, два профана, прикинулись знатоками и три часа подряд с чувством, с толком, с расстановкой говорили о любви. Все равно как если бы дилетанты обсуждали судебное разбирательство или тонкости бизнеса, или как какие-нибудь блогеры, которые бойко отвечали на любой вопрос, оставаясь неуязвимыми. Я даже сказал, что прочел несколько любовных романов, которые, вполне возможно, могли бы оказаться полезны и ей. Она тут же заинтересовалась и записала несколько названий прямо у себя на ладони.

Прошло достаточно много времени прежде, чем она снова пришла ко мне – причем еще засветло и совершенно трезвая. Она сказала, что прочла три рекомендованных мною романа и пришла к выводу, что все мужики – сволочи. Будь то Жюльен, Вронский, Родольф или Леон Дюпюи, все они относились к женщинам как к игрушкам и в конце концов их бросили. «Я поняла, – сказала она, – что женщине ни в коем случае нельзя отдаваться страсти целиком, иначе ее обязательно обманут. Госпожа де Реналь, Анна Каренина или та же Эмма Руо – все до единой были обмануты. И самое главное – женщина не должна быть любовницей, иначе ее ждет ужасная смерть. И госпожа де Реналь, и Анна, и Эмма, – все они покончили с собой». Она спросила, не было ли у меня злого умысла, когда я рекомендовал ей такие книги? Я сказал, что хотел лишь, чтобы она не строила иллюзий в отношении мужчин. Она выпила три чашки кофе, долго о чем-то думала и наконец изрекла: «Любовница, которая не хочет стать женой, – не есть хорошая любовница».

22

– Она встретилась с Шэнь Сяоин, – произнес У Вэньчао.

Жань Дундун тут же переглянулась с Шао Тяньвэем: оказывается, очень даже возможно, что Шэнь Сяоин им лгала.

– Она уже давно вынашивала мысль встретиться с его женой, но все как-то не решалась, боялась конфликта. Но как-то ранним утром в августе прошлого года она заглянула ко мне разодетая в пух и прах: длинное белое платье, на шее – дорогое ожерелье, слегка завитые волосы отливают золотом, золотистая сумочка, золотистые туфли на шпильке, в общем – шик, блеск, красота! Она сказала, что хочет повидаться с Шэнь Сяоин, и спросила, могу ли я ее подвезти. Я отшутился, сказав, что могу выступать лишь в роли слушателя. Тогда она вынула из сумочки пачку денег и аккуратно положила на стол. «Можно я тебя найму?» Я так же аккуратно взял деньги, ведь в таком случае я уже считался ее водителем, а не пособником.

По дороге я обмолвился, что за такие деньги она могла бы нанять тачку и пороскошнее. Но она пояснила, что в судьбоносный момент, который может повлиять на всю ее последующую жизнь, ей спокойнее было сесть в машину к знакомому человеку. Потом добавила: «Вдруг в случае скандала придется спешно убегать?» Я тут же ответил, мол, к чему тогда машина, развернулась да ушла. Она обиделась, потому как считала, что, дав мне деньги, она могла рассчитывать на мою помощь.

По ее указанию я припарковался рядом с красным автомобилем на стоянке у детского сада номер три. Это был самый обычный автомобиль, примерно той же ценовой категории, что и мой. И время, и место она рассчитала тютелька в тютельку, что наверняка требовало долгой подготовки. В девять двадцать из ворот детского сада вышла Шэнь Сяоин. Одетая по-простому, она шагала, погруженная в себя, словно хотела как можно скорее раствориться в толпе. Хотя ее прикид в сравнении с прикидом Ся Бинцин был совершенно несоизмерим, я сразу понял, что Ся Бинцин проиграла. Ся Бинцин облачилась в вечернее платье, которое никак не сочеталось с этой стоянкой. А ведь перед выходом я еще хотел ей подсказать, что ее козыри – это молодость и энергия, поэтому лучше придерживаться стиля кежуал или надеть что-то спортивное. Если бы она выбрала для себя тот же образ, что и героиня французского фильма «Любовник», то сердечко у Шэнь Сяоин наверняка бы екнуло. Но мне не хотелось лишний раз капать ей на мозги, поэтому все свои соображения я сглотнул, словно слюни. Ей бы все равно не понравились мои советы, как и большинству людей, которые не любят слушать других. В девять двадцать пять Шэнь Сяоин подошла к своему красному авто. Тогда Ся Бинцин открыла дверцу машины и шагнула ей навстречу. Шэнь Сяоин повернула к ней голову, всем видом выказывая удивление. Ся Бинцин назвала ей свое имя и сказала, что хочет поговорить. Шэнь Сяоин открыла машину и пригласила ее сесть. Ся Бинцин протиснулась на задний ряд, Шэнь Сяоин заняла водительское кресло. Они разговаривали минут пятнадцать. Потом Ся Бинцин вышла, а Шэнь Сяоин поехала по своим делам. Ся Бинцин еще минут десять стояла как вкопанная, словно переваривая полученную информацию. Я открыл окошко и окликнул ее, она медленно подошла и ни слова не говоря села в машину. На всем пути до микрорайона Баньшань она продолжала хранить молчание.