Эхо

Айварская ваза была главным предметом на сцене при исполнении хита конца прошлого века «Король шоу». Но дело в том, что госпожа Веллингтон, ее новая владелица, встретила некоего «эксперта», который сказал, что ваза – всего лишь копия, а оригинал разбили во время предпоследнего представления. Все бумаги были на месте, но госпожа Веллингтон хотела увериться, что действительно владеет оригиналом.

Алекс знаком велел мне вернуться к своей работе на время его разговора с клиентом. Спустившись к себе в кабинет, я разобралась со счетами, провела кое-какую инвентаризацию, посоветовала нескольким клиентам не участвовать в запланированных сделках – и оказалось, что уже пора домой. Я еще раз позвонила Мэделин Гринграсс.

– Госпожа Гринграсс недоступна, – последовал ответ. – Можете оставить сообщение.

Уходить, не выяснив, что случилось, я не собиралась и решила подождать. Вскоре спустился Алекс и сказал, чтобы я шла домой: он позвонит, как только узнает что-нибудь.

– Ничего страшного, – ответила я. – Посижу еще немного, если ты не против.

Алекс заметил, что смысла в этом нет.

– Много шума из ничего, Чейз. Не трать время зря. Езжай домой, побудь с Маком.

Мак, мой очередной приятель, не слишком нравился Алексу. Он был археологом, не одобрял нашего способа зарабатывать на жизнь и даже не пытался этого скрывать.

– Пройдут годы, Чейз, – говорил он мне, – и ты вспомнишь, как занималась вандализмом, грабила могилы и продавала древности, которым место в музее. Ты горько об этом пожалеешь.

Мак умел обаять кого угодно – именно поэтому он оставался моим приятелем, пусть и временным. Я надеялась, что в конце концов благоразумие возьмет в нем верх, – по крайней мере, я пыталась убедить себя в этом.

Я осталась в загородном доме. Мы послали за сэндвичами, после чего Алекс забыл обо всем, начав совещаться с двумя коллегами: оба только что вернулись с раскопок на военной базе тысячелетней давности в звездной системе, о которой я никогда не слышала. Разумеется, в этом не было ничего необычного: тот, кто редко покидает Окраину, скорее всего, не представляет, насколько велик космос.

Я сидела у себя в кабинете, доедая сэндвич с тушеным мясом, когда Джейкоб сообщил о звонке:

– Это профессор Уилсон. Он хочет поговорить с Алексом, но Алекс занят. Может, ты ответишь?

Уилсон, похоже, звонил из дома: он отдыхал в большом, обтянутом тканью кресле. Я не видела ничего, кроме выкрашенных в темный цвет стен. Свет в комнате был приглушен. За креслом стоял стеклянный шкаф с наградами, в расчете на то, что их увидит каждый звонящий. Слышалась грохочущая концертная музыка: что-то тяжелое, наподобие Баранкова – правда, с небольшой громкостью.

– Ах, это вы, Чейз, – сказал он. – Я звонил господину Бенедикту.

– Он сейчас занят, профессор. Могу вас с ним соединить, если хотите.

– Нет-нет. Я еще раз взглянул на надпись на плите – это определенно не позднекорбанский. Но не это главное. Ничего похожего на эту письменность нет. Я нашел параллели с другими системами, но нет никаких признаков, хотя бы отдаленно указывающих на язык.

– Как насчет ашиуров? Может, это артефакт «немых»?

– Возможно. Мы не все знаем о нас самих, не говоря уже об ашиурах.

– Значит, мы не имеем ни малейшего представления о том, откуда могла взяться плита?

– Никакого. Я бы сказал так: либо это подделка, либо к вам в руки попала весьма ценная вещь. Что думает Алекс?

– Не знаю. Полагаю, он еще не решил.

– Что ж, если смогу чем-то еще помочь, сообщите.

Вечером я наконец дозвонилась до Гринграсс.

– Мэделин, – сказала я, – когда я приехала к вам, плиты уже не было.

– Знаю. Стаффорд мне сказал.

Стаффорд? Видимо, искин.

– Мы считаем, что она может представлять определенную ценность.

– Слишком поздно. Ее больше нет, Чейз.

У нее был усталый вид – видимо, после экскурсий с посетителями парка Силезия.

– Не могли бы вы сказать, кто ее забрал?

– Понятия не имею.

– Вы не знаете?

– Я же сказала.

– Они не представились?

– Я никому не разрешала забирать плиту. После вас звонили еще несколько человек. Кажется, я ответила им, что плита уже нашла нового владельца, но, возможно, случился обрыв связи или что-то еще – не знаю. Я просто хотела от нее избавиться, понимаете? Понятия не имею, где она сейчас, и меня это мало волнует. Простите, что из-за меня вы съездили зря.

– Я надеялась, что вы поможете нам ее вернуть.

– Сколько, по-вашему, она стоит?

– Пока не знаем. Может быть, очень много.

– Что ж, это всего лишь деньги.

– Госпожа Гринграсс, я ничего не обещаю, но, возможно, вам хватило бы еще на один дом.

– Вы шутите.

– Как я уже сказала, мы пока не знаем. Есть идеи насчет того, где ее искать?

– С радостью помогла бы вам, но я даже не в курсе, кто ее увез.

– Что, если порыться в памяти вашего искина? Может быть, мы сумеем выяснить, кто забрал плиту.

– Погодите секунду.

Я стала ждать. Через минуту-другую Гринграсс переправила мне видеозапись, и мы увидели, как на ее крыльцо поднимаются двое мужчин и темноволосая женщина. Плита стояла там, между двух стульев.

– Мэделин, – спросила я, – вы регистрируете данные скиммеров?

– Да. Стаффорд?