Эхо былой вражды

Мы с праздником вас поздравляем,
Желаем здоровья, успехов в любви,
Чтоб солнце вас всех согревало
В лихие ненастные дни.
Мы желаем, чтоб вы, отдыхая.
Забывали печали, обиды свои,
Чтобы ветер невидимым взмахом
Уносил их в минувшие дни.
И пусть муж ваш, пришедши с работы,
Поможет по дому, развеет печаль,
Обрадует, как может только любимый,
Охапкой роз, которых не жаль.
Крутит жизнь нас в своей круговерти.
Не удержаться в ней по одному.
Тяжело вам, скажу вам, поверьте,
В такой жизни нести ношу свою.
Так давайте под нимем бокалы
За весну и за женщину-мать.
Если вас не любить, поклоняться,
То не стоит ни жить, ни страдать.

Весьма далекие от совершенства стихи Николая Ивановича понравились, однако, не только женщинам, но и мужчинам. Она не замедлили высказать ему свою похвалу, а затем с удовольствием осушили бокалы.

Последовали другие тосты. Мужчины, прожив несколько десятков лет, погуляв на многих торжествах, научились произносить красивые и витиеватые речи, но заметно было, что они позаимствовали их у других, а поэтому тост Николая Ивановича оказался самым задушевным.

Проводив гостей. Бугор с Душманом остались в зале одни. Душман с интересом рассматривал рыб в огромном аквариуме. О чем он сейчас думал, трудно было угадать. Бугор и сам любил долгими минутами наблюдать за жизнью обитателей подводного царства. Подойдя к Душману, он присоединился к его «занятию».

— Я доволен, что ты так хорошо устроился в жизни, — прерывая затянувшееся молчание, сказал Душман.

— Стараюсь! — Бугор был доволен его похвалой.

— Ты себя уверенно чувствуешь на ногах в своем городе?

— Да вроде бы не шатает…

— А ты интересовался тем, какой компрой в отношении тебя владеют легавые?

— Да нет, не интересовался.

— Надо немедленно восполнить этот пробел. У тебя должен быть там свой человек, который мог бы в нужную минуту всегда просигналить об опасности.

— Где его возьмешь? — с сожалением заметил Бугор.

— Разве у тебя нет бабок, чтобы содержать хотя бы одного оперсоса?

— Дело не в бабках. Опера на базаре, как тряпку, не купишь. Надо присмотреться, прицениться, чего он стоит, а уж потом ловить его на наживку.

— Вот и займись немедленно такой ловлей, чтобы потом поздно не было.

— Твоя мысль толковая, но честно скажи, почему ты только сейчас высказал мне ее?

— У нас в Москве менты провели операцию под названием «Эльбрус». В этой операции были задействованы не только они, но и армия, где-то порядка трех тысяч солдат. Результат их работы оказался весьма впечатляющим — тысячи задержанных. Одних только уголовных дел было возбуждено около трехсот. Уйма нашего брата пострадала. А меня карающий меч правосудия не коснулся. И знаешь почему? Мой человек из ментовки заблаговременно предупредил меня об этой операции. Я смог к ней подготовиться и кое-кого предупредить.

— Тебе повезло в дружбе с оперсосом, и я за тебя рад. Наверное, менты раскрутили свой «Эльбрус» потому, что кто-то из зеков прихлопнул какого-нибудь мента? Обычно они только в таких случаях проявляют активность.

— Ты прав! Есть за ними такой грешок: толково начинают работать и прозревать только тогда, когда их потревожат. Но «Эльбрус» не был связан с каким-либо преступлением. По-видимому, операция прошла по прихоти какого-нибудь вновь назначенного начальника. Придется покупать его, чтобы снова впал в спячку.

— В этой части опыт есть?

— Не привыкать, — спокойно заверил его Душман и тут же сменил тему. — Мы завтра с Ларисой улетаем, ты не забыл?

— Билеты уже куплены, с отъездом никаких проблем не будет, — успокоил его Бугор.

Глава 74

Проводив Душмана, они возвращались из аэропорта на белом «вольво», которым управлял Бунтыл. Бугор не взял с собой ни водителя, ни охраны: между ними должен был состояться разговор, не предназначенный для посторонних ушей.

Бугор рассказал сыну о совете Душмана и теперь ждал, что скажет Бунтыл. Тот не замедлил высказаться: — Совет Душмана толковый, хотя идея о том, чтобы иметь своего человека в ментовке, стара, как избушка Бабы Яги. Но купить там нужного человека и побудить его работать на себя — задача не из таблицы умножения. Возможно, проще будет внедрить туда своего человека.

Высказав свою точку зрения, Бунтыл замолчал, внимательно глядя на дорогу.

— Да, но это работа не одного дня, а может быть, и не одного года, — заметил Бугор с сожалением.