Эхо былой вражды

— Если вы должны были охранять его, то как получилось, что вы отлучились и не уберегли от собак?

— Видите ли, мы вместе с Горбылем, извиняюсь, с Алексеевым Федором Степановичем, должны были охранять Василия Николаевича и Остапа Константиновича на берегу пруда, но им наше присутствие не нравилось. Они считали, что мы мешаем им ловить рыбу, и прогнали нас с Алексеевым к машинам в десятом часу вечера. Там мы стали с ним ждать, когда начальство нарыбачится. Федор Степанович уснул, я тоже задремал. Вы понимаете, как трудно продержаться всю ночь без сна?

— Конечно, — успокоил его Иваненко.

— Мне то ли приснилось, то ли я услышал около пруда шум. О своем подозрении сказал Остапу Константиновичу. Тот мне не поверил, но сказал, чтобы я сходил к пруду и проверил свои сомнения. Тогда я увидел огромных собак, которые терзали Василия Николаевича, но оттаскивать их от него побоялся, так как они могли бы и меня загрызть, как его, а поэтому мне пришлось их застрелить. Все пули всадил в них, пока убил, очень живучими оказались, сволочи.

— Вы не знаете, чьи это собаки?

— Нет.

— Натравливал ли кто их на Подопригору, или он стал жертвой случая?

— Я гадать не буду, так как не исключаю оба варианта. Какой из них в действительности имел место, решать вам.

— Я бы хотел, чтобы вы все же высказали мне свое мнение по данному факту, — более настойчиво потребовал Иваненко.

— Вы знаете, пруд находится в отдалении от населенного пункта и о нашем присутствии на берегу никто не знал. Таких здоровых собак в городе выгуливать опасно, а это глухое место самое подходящее для прогулки.

— Вы их хозяина видели?

— Нет. По-видимому, напуганный случившимся, он втихую от нас смылся в город…

Показания были убедительными и никаких сомнений у Иваненко не вызвали. После подписания своих показаний Чалый не стал спешить поскорее покинуть кабинет следователя, как обычно делают свидетели, а продолжал сидеть.

— Вы что-то еще хотите сказать? — догадался Иваненко.

— Хотел бы, но не для записи, а только для вашего сведения. Тем более что мне придется поделиться с вами не железными фактами, а своими сомнениями и подозрениями. Если такое условие вас устроит, то я согласен продолжить с вами разговор, из которого вы сможете почерпнуть для себя важную информацию.

Александр Васильевич ничего не терял, идя навстречу условиям Красношеева. а что-то важное почерпнуть из его рассказа мог. Поэтому он согласился выслушать Чалого «не для записи». Тот сообщил ему следующее:

— Подопригора Василий Николаевич — известная в нашем городе личность. Он является главарем солидной банды, в которой состою и я. Еще он известен как Енот. Не исключено, что по его заданию в санатории отравили Виноградова Евгения Даниловича — тоже руководителя банды нашего города, но только другой. Его отравили после того, как не удалась попытка убийства. После смерти Эльдара отношения между двумя кланами накалились и, возможно, перешли в войну. Я думаю, что трупами Эльдара и Енота эта борьба не закончится.

Внимательно выслушав Красношеева, Иваненко сказал:

— Ваша информация действительно представляет интерес. Но я бы хотел знать, почему вы решили ею со мной поделиться? Ведь эта драка вас не касается?

— Как знать, — поспешно возразил Чалый. — У меня сегодня ночью оказался пистолет Енота. Вы можете внахалку мне его пришить, как незаконное ношение огнестрельного оружия. Поэтому я, защищая свою задницу, предлагаю, пока еще не поздно, после допроса моих друзей немедленно произвести в кафе «Бирюса» обыск на предмет наличия в сейфе шефа патронов к пистолету. Не исключено, что там же вы можете найти много интересного для себя. Надеюсь, вы мою услугу не забудете и не дадите меня в обиду.

— Что же, спасибо за помощь. Постараюсь ею разумно воспользоваться. Думаю, ваши страхи в отношении себя напрасны.

Допрошенные Алексеев и Блинов подтвердили информацию, ранее полученную от Красношеева.

— Так вы говорите, что Красношеев стрелял по собакам из пистолета Подопригоры? — спросил Иваненко Блинова.

— А разве нет? — вопросом на вопрос ответил Блинов.

— Нет, почему же, он дал мне тоже такие показания. У меня появилось сомнение, не сговорились ли вы между собой, чтобы увести Красношеева от наказания?

— Сомневаться ваше право, а я сказал так, как фактически было дело, — заверил следователя Блинов.

— Чтобы развеять свои сомнения, я должен у Подопригоры произвести дома и на работе обыск с целью обнаружения боеприпасов к пистолету. Если их найду, то поверю вашим словам, если нет, то Красношееву грозит наказание до пяти лет лишения свободы.

Блин такой «подлости» от следователя не ожидал. Он знал, что обыск в доме Енота мог принести кучу неприятностей, к которым семья погибшего не была готова.

Теперь Блин сожалел, что заступился за Чалого, но было уже поздно об этом говорить. Он все же попытался.