Эхо чужих грехов

Все вокруг считали так же, и только хрупкая Маша встала на пути смерти. Отчаянно билась она за здоровье и жизнь своего драгоценного ребёнка и победила. В три года прозрачный от худобы Мишенька по уму казался старше своих ровесников, и у Щегловых появилась надежда, что сынок переборет телесную слабость – израстётся. Вот только доктора да лекарства стоили больших денег, а когда московское светило – известнейший врач, посетивший губернию проездом, – порекомендовал отправить ребёнка на воды в Карлсбад, поручик растерялся.

– Как нам быть, Петя? – спросила Маша и тут же подсказала ответ: – Надо ехать…

Щеглов и сам понимал, что надо. Да только где средства взять на эту заграницу? Продать имение? Быстро не продашь, если только совсем за бесценок. А самим как? Где потом голову приклонить? Маша ждала ответа, и Щеглов решился:

– Поедете весной, чтобы тепло было. Не дай бог дитя в дороге застудить. Урожай собрали, зерна мужикам до весны хватит, так что я теперь, можно сказать, свободен. Надо бы мне службу поискать. С жалованьем всё полегче будет.

Исхудавшее лицо жены осветилось улыбкой, и Щеглов поклялся себе, что вывернется наизнанку, но его семья поедет в вожделенный Карлсбад и будет жить там столько, сколько понадобится.

Помощь пришла от тестя. Старик обратился к генерал-губернатору – князю Ромодановскому, с которым сдружился ещё под Измаилом, рассказал о лечении внука и поездке на воды. Генерал-губернатор пообещал взять Щеглова на службу. Свободных вакансий в канцелярии не оказалось, и Ромодановский принял отставника личным порученцем. Объяснил:

– Присмотрюсь к тебе, голубчик, а потом придумаю, куда определить.

Щеглов ещё вчера перебрался на казённую квартиру при губернской канцелярии и приступил к службе, а сегодня ехал выполнять первое поручение. Навскидку дело казалось совсем простым: на полном ходу вылетев из коляски, погибла дочь графа Бельского. Такое бывает. Да и уездный исправник прислал рапорт, что имел место несчастный случай, но генерал-губернатора одолевали сомнения:

– Ты, Петруша, съезди туда, поговори со старым графом, – рассуждал Ромодановский. – Оно и понятно, что бедолаге сейчас не до разговоров, но как-то в той семье всё неладно. Наследника в столице при ограблении убили, мать от горя умерла, а теперь ещё и старшая дочь. Рок какой-то. Ты уж деликатно поговори с хозяином. Не подвергай сомнению версию о несчастном случае, но сам по сторонам оглядись. В Бельцах ещё младшая дочка есть, теперь она – наследница. Нет ли её интереса в этих смертях? Семейство ведь из богатых. Мне докладывали, что сам граф очень плох – на ладан дышит. Не так давно завещание в канцелярию к нам прислал.

– Да сколько же лет этой наследнице? – удивился Щеглов. В его голове не укладывалось, что младшая дочь – как обычно бывает в семьях, общая любимица – вдруг принялась убивать родных в надежде завладеть всем имуществом.

Но губернатор его поправил:

– Лет младшей Бельской всего семнадцать, да не в этом суть. Девица же! Значит, ищи рядом сердечного друга. Как же без него? Непременно найдётся… А кто таков? Не злоумышленник ли, прости господи?! Вот это ты и проверь да и к самой наследнице приглядись.

Пришлось Щеглову собираться и ехать за тридцать вёрст в Бельцы. Ему ещё не доводилось бывать в этом – самом южном – уезде их огромной губернии, и сейчас Пётр Петрович с любопытством глядел в окно экипажа на прихваченные морозом бесконечные чёрные поля, на прозрачные безлистые рощи, поникшие под тяжёлыми свинцовыми тучами. Дело было не в местных красотах – они поручика не волновали, он на глаз определял размеры и плодородность угодий графа Бельского. По прикидкам Щеглова, землица у пострадавшего семейства имелась в достатке, причём была исключительно чернозёмом.

До Бельцев Щеглов добрался уже почти в сумерках. Барский дом показался ему огромным: длинный крашенный охрой трехэтажный фасад замыкался с боков низкими флигелями. Налицо имелись все признаки богатства: мраморное крыльцо, греческий портик с колоннами, перед домом – большой фонтан. Двое мужиков как раз укутывали мешковиной мраморную скульптуру в его центре. Поручик поднялся на крыльцо, ему навстречу поспешил высокий старик в чёрной ливрее.

– Чего изволите, барин? – осведомился он, окинув гостя насторожённым взглядом.

– Я приехал от князя Ромодановского и должен повидать вашего хозяина, – сообщил Пётр Петрович и представился: – Личный порученец генерал-губернатора, поручик Щеглов.

– Сейчас доложу, – засуетился старик, – а вы в вестибюль пока пожалуйте.

Лакей провёл Щеглова в большой двусветный зал. Всё здесь было мраморным: колонны и пол оказались тёмно-зелёными, а лестница и настенные панели – белыми. Такую красоту могли позволить себе лишь очень богатые люди. Значит, и искушение для кого-то могло оказаться непреодолимым.

«Как же мне повидать наследницу, если я собираюсь беседовать с графом? – озаботился Щеглов. – Хорошо, если девица будет рядом с отцом. А если нет?»