Эхо чужих желаний

– У нас дома не делали омлетов, – сказала Клэр. – Если покажешь, я научусь.

– Мне все равно, сделай болтунью, что угодно…

– Покажи, как готовить омлет. Я хочу научиться.

Ее напряженный взгляд был полон решимости.

– Ладно, – добродушно согласился Дэвид. – Хотя мне плевать, умеешь ты готовить или нет. Это ни черта не значит. Ты ведь знаешь об этом?

Они поцеловались над сковородкой. Это действительно ни черта не значило.

– Что будем делать? – спросил он вечером в воскресенье.

– Не знаю.

Они сидели на полу, между ними стояла бутылка вина.

– Еще слишком рано? Мы встретились слишком рано.

– Мы встретились, когда были детьми, Дэвид.

– Ты знаешь, о чем я. Сейчас слишком рано.

– Я люблю тебя. Остальное не важно. Мне не нужна должность профессора истории, если рядом не будет тебя.

– Мне без тебя вообще ничего не нужно.

– Может быть, мы объедем весь мир, выбирая университеты, где будут подходящие условия для нас двоих, – нервно улыбнулась Клэр.

– В реальной жизни… – начал Дэвид.

– Да. Реальная жизнь. Которая начинается завтра, – потрясенно сказала она.

Дэвид поцеловал ее и нежно обнял:

– Ничего плохого случиться не может, я уверен в этом, как никогда в жизни. Я всегда был влюблен в тебя, но не знал об этом.

– Да, теперь ничего плохого случиться не может, – подтвердила Клэр.

Разумеется, они сразу все поняли. Мэри Кэтрин и Валери. Отпираться не было смысла.

– Я не буду ничего говорить, если вы не против, – заявила Клэр.

– Конечно мы против, черт возьми! – возмутилась Валери. – Что за чушь? Мы рассказывали тебе о каждом вздохе и стоне.

– Это нечестно с твоей стороны. Ты же никогда не была скрытной. Я не могу это понять, – расстроилась Мэри Кэтрин.

– Но мне нечего рассказывать. Ради всего святого, не было никаких особых вздохов и стонов, их вообще было гораздо меньше, чем с Иэном той ночью в машине. Теперь вы довольны? Таких подробностей вам достаточно?

– Нет, недостаточно. Как это произошло? Он признался, что любит тебя, и заиграли тысячи скрипок? Я должна знать, – сказала Валери.

Она сидела на кровати, скрестив ноги, как портной в старину.

Клэр заметила, что Валери выглядит очень юной. Они все были молоды, никому из них не исполнилось двадцати. Она слишком молода, чтобы испытывать чувства, которые ее захватили. На нее словно снизошло озарение.

– Я слишком молода, – глупо сказала она.

– Молода для чего? Боже, Клэр, хватит драматизировать, это очень раздражает. Он думает, ты слишком молода для него, или что?

– Нет, с ним как раз все нормально. Он старый, ему двадцать пять. Его жизнь почти закончилась. С точки зрения учебы – я об этом.

– Ну что за тягомотина, – пожаловалась Валери.

– Я же говорила, что ничего интересного не произошло, – обиженно напомнила Клэр.

– Это может пройти. Серьезно. Если ты знакома с парнем всю свою жизнь и впервые обратила на него внимание десять дней назад, это обязательно пройдет.

– Нет, не пройдет. Вам придется терпеть эту тягомотину. Я не знаю, как лучше объяснить. Если я попытаюсь, вас стошнит.

– Что ж, попробуй, – уныло предложила Валери.

– У меня ощущение, будто я что-то искала – какую-то вещь, которую потеряла давным-давно. И наконец нашла. Я словно вернулась домой, только это гораздо приятнее, чем возвращение домой. Это то, что люди должны чувствовать, когда возвращаются домой.

– Звучит немного слащаво, – заметила Валери, стараясь быть объективной.

– Наверное, так и есть.

– С тобой когда-нибудь снова будет весело, как думаешь? – поинтересовалась Мэри Кэтрин.

– Я очень надеюсь, что будет. Но вы же понимаете, о чем я. Нет смысла говорить об этом. Приходится использовать эти ужасные слова, от которых тошнит. – Клэр переводила взгляд с одной подруги на другую.

– Тяжелое время нас ожидает, – вздохнула Валери. – Как-нибудь, болтая о сексе или о том, кого мы хотим закадрить на вечеринке, мы припомним тебе твое чувство возвращения домой из-за любви к соседскому парню.

– Будьте любезны вбить себе в голову, что он не соседский парень! Называйте его как угодно, но он не был моим соседом.

Дэвид жаждал узнать о ней все до мельчайших подробностей. Он признался, что раньше завидовал О’Брайенам, когда они детьми собирали ежевику в банки из-под джема или пытались поймать мелкую рыбешку в те же банки, привязав к ним веревочки. В их лавке зимой и летом бегали и кричали дети, а в его большом доме царила тишина и было слышно, как тикают часы в холле.

Клэр расписала в красках, как ее третировала Крисси. Вдвоем с Дэвидом ей как-то удалось мысленно превратить Крисси в героиню комиксов. Ее жестокие выходки, попытки посильнее дернуть Клэр за волосы и убедить младшую сестру в том, что она ненормальная, больше не имели значения.