Эхо чужих желаний

После автобуса они минут десять шли пешком. Ворота виллы были высокими и широкими, как гигантские ворота разрушенного Каслбей-хауса. Сама вилла ничем не отличалась от остальных: желтые стены, покрытые вьющимися цветами, и белые ставни. Шон с гордостью смотрел сквозь ворота. Разве здесь не прекрасно? Итальянцы знают, как со вкусом обустроить жилье. Конечно, синьор и синьора проводят здесь не так уж много времени, но с учетом всех обстоятельств они содержат дом в хорошем состоянии. Анджела недоумевала, почему они не заходят внутрь. Неужели в последний момент у брата сдали нервы и он усомнился в своей безумной затее? Было всего одиннадцать часов утра, но Анджеле казалось, что она потратила на поездку в Остию целый день.

К удивлению Анджелы, Шон двинулся дальше, минуя ворота. Должно быть, изумление отразилось на ее лице слишком явно.

– Наш вход здесь рядом, – непринужденно сообщил Шон.

Они вошли в узкую калитку, которая находилась дальше на несколько сотен ярдов. Не было нужды объяснять, что это вход для прислуги, это было и так очевидно. Клумбы здесь заросли, а стены построек облупились на солнце. Но вокруг благоухали цветы, а в дверях играли темноглазые итальянские малыши. Для детей место было хорошим. Пусть они росли в тени господского дома, зато тут было безопасно, царила дружелюбная атмосфера, а вокруг сновали другие ребятишки, с которыми можно было бы поиграть. Анджела продвигалась вперед с опаской, ей следовало держать себя в руках.

– Вот они… Мы дома… Сюя! Сюя, она здесь! Денис, иди сюда!

Застенчивый маленький мальчик, робко держась в стороне, поднес руку к лицу, не желая первым сделать шаг навстречу. За ним вразвалочку просеменила крохотная толстая девчушка, под ее вязаными штанишками угадывался подгузник. Сюя стояла, прислонившись к двери. Ни японской одежды, которую ожидала увидеть Анджела, ни прически в виде пучка с двумя палочками, ни широкого пояса, украшенного розой, ни крошечных остроконечных ножек.

Сюя выглядела очень-очень старой. Ее восточное лицо напоминало лицо бедной китаянки или филиппинки, которая протягивает прохожим чашу для подаяний. Подобные лица встречаются в миссионерских летописях. У Сюи была землисто-серая кожа и прямые волосы, стянутые в хвост, как у Анджелы. Она носила бесформенное платье и длинный выцветший кардиган. Анджела не поверила, что перед ней Сюя. Должно быть, Сюя ждет внутри и скоро выйдет, а за детьми тем временем присматривает ее старшая подруга.

Худая усталая женщина улыбнулась:

– Добро пожаловать, Ан-дже-ла… Добро пожаловать. Очень любезно с твоей стороны проделать долгий путь, чтобы повидать свою семью.

Сюя вышла из тени на солнечный свет, улыбнулась брату, потом сестре. Благодаря яркой, бодрой улыбке старое худое лицо выглядело не таким измученным и обреченным. Шон смотрел на жену с восхищением. В этот миг Анджеле показалось, что она все поняла. Шон не вынес одиночества. Бедный глупый дурачок страдал от одиночества на чужбине, а Сюя была к нему добра. Она была первой, кто проявил доброту и сердечность. Вот в чем дело. Легче от этого не стало, но теперь у Анджелы появилось хоть какое-то объяснение.

– Привет, Сюя, – поздоровалась Анджела.

Каждое слово давалось ей с трудом, но она заставляла себя говорить.

– Рада с тобой познакомиться. Ты представишь меня детям?

Повисла пауза. От Анджелы ожидали более теплых слов. Шон, вероятно, превознес сестру до небес, описав как красивую, великодушную и блистательную, точно так же как он превозносил в разговоре с Анджелой это унылое создание.

– Это Лаки, – сказала Сюя.

Малышка вертела полными ручонками, как ветряная мельница, пытаясь удержаться в вертикальном положении.

– Привет, Лаки О’Хара.

Когда все перестали обращать на Дениса внимание, он понял, что ему ничего не грозит, и подошел ближе.

– Я Денис, – признался мальчик.

– Я так и знала. Поняла это, как только тебя увидела.

Того, что случилось, уже не изменишь. Лучше прогнать мечту о том, что отец Шон вновь обратится к Богу, а его семья в одночасье окажется в далекой Японии. Жена и дети останутся с Шоном навсегда.

Анджела каждый день возвращалась на поезде в Рим. Шон был прав, гораздо проще было остаться на ночь, но Анджела решила придерживаться собственных слов, чтобы ее первый визит не выглядел как проверка. Иначе семья Шона могла подумать, будто им надо пройти некое испытание, чтобы гостья не уезжала. Анджела привозила игрушки и нелепо разукрашенные коробки со сладостями. Лаки сидела у нее на коленях, а Денис спрашивал, почему она не говорит по-японски или хотя бы по-итальянски. Сюя обычно молчала.