Эхо горного храма

– Прим-лейтенант Мухамад Гайлан, полиция Стронгхолда, – представился он, подойдя к «минервам». – Как самочувствие?

– Нормально, – прогудел Портос, застегивая карман. – Бывало гораздо хуже.

Арамис молча предъявил Гайлану кулак с поднятым вверх большим пальцем, а Габлер произнес:

– Все в порядке.

– Вот и отлично. Тогда загружаемся – и в Стронгхолд. Вопросов у нас к вам предостаточно.

У Криса тоже крутилось в голове немало вопросов, но он не спешил их задавать. Главное – его друзья и он были живы…

– А что, в Стронгхолде уже спокойно? – спросил Арамис, видимо, окончательно пришедший в себя.

– Вполне, – коротко отозвался Мухамад Гайлан.

– Нас там, – Арамис кивнул на святилище, – какой-то дрянью мазали. Грудь натирали. Для того чтобы лучше пахли, или это какая-то отрута?

– «Отрута»? – недоуменно вскинул брови прим-лейтенант.

– Отрава, – пояснил крутившийся, а точнее, покачивавшийся поблизости Граната. – Наш Ара дюже любит болтать по-своему. Даже меня чуток научил. Это у них так на Беловодье разговаривают.

Мухамад Гайлан повернулся к врачу, складывавшему носилки:

– Иштван, что скажешь?

Врач махнул рукой:

– Ничего страшного, я смотрел. Левеника остролистная плюс гарнир.

– Ничего страшного, – повторил полицейский, обводя взглядом «минерв». – Сердечки вам хотели поберечь. Давайте, парни, на взлет.

«Надо же, какие заботливые эти жрецы…» – подумал Габлер.

Решили поберечь им сердца, чтобы, чего доброго, храбрые воины не скончались от страха раньше времени. Раньше казни…

Он опять обнаружил, что не держит никакого зла на Анизателлу. Горечь была. А вот зла – не было.

– Дайте пожрать! – вдруг возопил Портос. – Ради бога, дайте чего-нибудь пожрать!..

Глава 11 От греха подальше

Первым с плато в серые тучи взвился черный штурмер с «сильванами», за ним последовал полицейский флаинг. Габлеру, Арамису и Портосу отвели места в соседствующих друг с другом креслах, а Граната устроился возле их ног, на полу. Он вел полупьяный, сбивчивый, но очень обстоятельный рассказ и время от времени прикладывался к бездонной, судя по всему, фляжке. Или это была уже другая фляжка? А спасенные файтеры слушали во все уши и смотрели во все глаза на невзрачного носатого парня Гамлета Мхитаряна, которого смело можно было переименовывать из Гранаты в Мессию – Спасителя.

Гамлет Мхитарян этого, безусловно, заслуживал.

Спасенные файтеры жевали энергетические батончики, которыми их угостили полицейские. Точнее, жевали Габлер и Арамис, а Портос просто бросал одну за другой коричневые колбаски в рот и, казалось, заглатывал одним куском, разве что упаковку снимал. Полы с интересом прислушивались к повествованию Гранаты.

А послушать там было что. Это была целая сага о Файтере-Спасителе…

Как выяснилось из этой саги, после расставания с сослуживцами Граната недолго сидел в отеле «Коктебель». Даже не заглянув в свой номер, он отправился прямиком в расположенный на первом этаже кафетерий и часа два поминал Атоса. Сначала в одиночку, а потом, хорошо разогревшись, в компании постояльцев отеля. Затем его, как положено, потянуло прогуляться, и он пустился в странствия по улицам Александрии. Естественно, то и дело заглядывая во все попадавшиеся на глаза кабаки.

По его словам, он особенно «не злоупотреблял» и не нарывался на неприятности – настроение было совсем неподходящим для разгула. Да и полы за ним присматривали. Он хоть был и не слишком трезв, эту слежку не сразу, но засек и вел себя вполне скромно. День пролетел незаметно и как-то сразу перешел в глубокий вечер. Граната обнаружил сей факт, когда вышел проветриться из какого-то очередного кабака, расположенного неизвестно где. Как его туда занесло и что он там делал, он понятия не имел. Но оказалось, что проводил он там время не один, а с хошкой, каковая тут же выскочила вслед за ним и напомнила, что они собирались отправиться к ней домой.

Дорога в его памяти не отложилась, а при очередном просветлении он понял, что сидит в чем мать родила в какой-то уютной комнате, где играет тихая музыка, и хошка, тоже голая, танцует перед ним на столе… Вот тогда он и вышел на связь с Арамисом.

В отличие от событий вечера ночные события запомнились ему достаточно хорошо. Ночь выдалась напряженной, и хошка осталась им довольна. Это обстоятельство Граната в своем эпическом повествовании особенно подчеркнул, как будто сослуживцы собирались усомниться в его способностях.