Эхо Марсельезы

Обосновавшись в замке дамы, он был торжественно препровожден ею в выделенные ему апартаменты. И там он сразу же обеспокоился расстоянием, существующим между его комнатой и комнатой хозяйки. Но она очень тихо ответила ему, что это совсем недалеко. Обрадованный галантный король сразу представил себе ночь, которая может стать одной из самых прекрасных в его жизни. Он уже начал заниматься кое-какими приготовлениями, но тут вдруг услышал шум во дворе и увидел прекрасную Антуанетту, которая преспокойно отправлялась провести эту ночь у своей подруги в соседнем замке.

Генрих IV был слишком умен, чтобы не оценить этого поступка, и когда в 1600 году он женился на Марии Медичи, Антуанетте было объявлено, что «она действительно благородная дама, а посему будет фрейлиной при его супруге…». Отметим, что это было полностью заслуженное вознаграждение, ибо во время войны за престол Антуанетта де Понс продала свои бриллианты, чтобы снарядить войска. Будучи женщиной всесторонне образованной, бабушка Франсуа IV, пришедшая в Вертёй в 1617 году при короле Людовике XIII, покровительствовала Бернару Палисси, помогала снаряжать корабли Шамплену и этим способствовала освоению Канады. И наконец, она порекомендовала Марии Медичи некоего молодого епископа Люсонского, которого любила за необыкновенно умные и возвышенные проповеди. Его звали Ришельё. Жаль, что это обстоятельство не помогло ее внуку в жизни.

Женившись в пятнадцать лет на Андре де Вивонн, дочери главного сокольничего Франции (впоследствии подарившей ему восемь детей), Ларошфуко вел жизнь очень бурную и полную многочисленных увлечений. Но он все устраивал таким образом, чтобы не бросить тень на свою супругу, которую он слишком уважал, хотя и не питал к ней пылкой страсти. Его любовью в еще юные годы была… королева Анна Австрийская, служению которой он посвятил всего себя. Хотя взаимности не было. Считая, что с его кумиром плохо обращается кардинал де Ришельё, он дал герцогине де Шеврёз втянуть себя в заговор, целью которого был захват королевы и отправка ее в Брюссель. Но, конечно же, как и все предприятия, задуманные мадам де Шеврёз, этот заговор провалился. Франсуа чуть не послали на эшафот, и он сразу оценил свое весьма комфортабельное существование в Вертёе.

«Знаки внимания, полученные от лиц, к которым я был особенно близок, и некоторое одобрение, выраженное обществом по отношению к несчастным, когда их поведение не позорно, немного подсластили мою двух– или трехлетнюю ссылку. Я был молод, а здоровье короля и кардинала ухудшалось. И я жил в ожидании изменений. Я был счастлив в моей семье; я имел в моем распоряжении все радости сельской жизни; соседние провинции были заполнены ссыльными, полными тех же надежд, что и я…»

На протяжении этих мирных лет его регулярно посещала беспокойная герцогиня де Шеврёз, которая бежала в Испанию, когда повеял ветер перемен. Наш великодушный Ларошфуко даже одолжил ей свою карету.

К несчастью для него, изменения в королевстве пошли не в том направлении, что он ожидал. Король Людовик XIII умер, кардинал де Ришельё – тоже, но появился кардинал Мазарини, и он не был дальновидным политиком, да плюс еще оказался иностранцем. Шум вокруг его интимных отношений с Анной Австрийской оставил неприятный осадок у благородного сословия, и Ларошфуко сразу же возненавидел «il signor Masarino». Тогда-то некая благодетельница привела его в самое сердце Фронды.

Ее звали Анна-Женевьева де Бурбон-Конде, герцогиня де Лонгвилль, и она была сестрой Великого Конде. Наш Франсуа, который в то время был всего лишь князем де Марсильяком (ибо его отец был еще жив), встретил ее в Париже в конце 1647 года на улице Сен-Луи (ныне – улица Тюренн), в салоне герцогини Буйонской. Анна-Женевьева была ослепительна: высокая, стройная, с большими глазами редкого зелено-голубого цвета и восхитительными светло-серебристыми волосами. Случайно оказалось, что ее платье из черного бархата, расшитого золотом, удачно сочетается с костюмом Франсуа, который редко носил другие цвета. И он увидел в этом знак судьбы.