Эхо мёртвого серебра (СИ)

Рассвет занимаете медленно, чёрное небо становится тёмно-синим, а облака у горизонта розовеют. Пятернёй откинул волосы назад и облегчённо выдохнул, любуясь видом. Под сапогом извивает вампир, грызёт землю и тихонько воет. Пытается выбраться, но обрубленные конечности бессильно колотятся вокруг. Показался краешек солнца, и по земле побежала полоса света.

— Да ладно тебе, красиво ведь. — Сказал я, надавливая и проворачивая стопу. — Ты только посмотри! За делами мы как-то забываем о красоте мира. Надо хоть иногда остановиться и полностью насладиться величием природы!

За спиной тлеют дома, на пепелище кто-то плачет. Над крышами поднимается дымок и тёплый ветер разносит по улицам золу. Моё сердце бьётся размеренно, а по жилам струится счастье. Как же мне не хватало самой обычной бойни, криков и стонов умирающих. Ах, навевает воспоминания. Конечно, упыри и вампиры не совсем-то, но и до людей дело дойдёт.

Губы раздвинулись в лёгкой улыбке. Вампир издал задушенный вопль, стоило свету коснуться вытянутых обрубков. Пасть распахнута, клыки сверкают, отражая свет. От кожи поднимается зыбкая дымка, уплотняется, превращаясь в густой дым. Плоть трескается, как пересохшая глина, лопается. Под сапогом хрустнуло, и в воздух взметнулись клубы жирного пепла.

Я невольно прикрылся рукой и сошёл с опустевшей одежды, отряхнул штанины. Да, с вампирами особо не повеселишься. Но лучше так, чем никак.

Развернулся к деревне и остановился. На меня смотрят десятки мужчин, женщин и детей. Все грязные, будто катались в пепле. Глаза дикие, ничего не понимающие, шокированные. Ещё вечером их жизнь была размеренно уютная, привычная, а сейчас они пережили атаку вампиров и огромный пожар.

— Всё кончено! — Крикнул я, поднимая меч над головой и обводя толпу взглядом. — Это был последний!

Тишина. Нет ничего страшнее тишины в такие моменты, начинает казаться, что сказал глупость. Лучше бы просто промолчал, но я не имею права быть скромным и незаметным. О, Тьма, я обязан орать высокопарную чушь, декламировать лозунги и лезть в каждую щель!

Быть большим героем, чем сами герои.

По толпе покатился неуверенный шепоток, разросся в гул, в крик радости! Люди принялись обниматься, кричать мне хвалу и падать на колени, протягивая руки. Хорошее начало, мне нравится. Осыпаемый благодарностями, как дева цветами, прошёл сквозь них. Девушка прыгнула на грудь, жадно поцеловала в щёку и раскрасневшись скрылась в толпе.

Я громко засмеялся, поднял руку в жесте триумфатора.

Людям нужны громкие и глупые речи. Им нужна ясность, которую они дают. Им нужен символ, тот самый герой, что будет орать, надрывая горло. Они пойдут за ним с радостью, даже не задумываясь.

Остатки стражи стаскивают тела на площадь, прямо под солнце. Жреца не видать, а вот глава ходит меж мертвецов, прихрамывая на правую ногу. Голова перевязана свежим бинтом, а на лице отпечаталось изумление и ужас. Заметив меня, поспешил навстречу.

— Это… что было?

— Ну, в пещере сидел вампир. Я его убил, но увы, я не способен быть в двух местах одновременно.

— Но… но выжившие же лежали пару дней!

— Вампиризм развивается не сразу, — пояснил я. — А вот упыризация процесс почти мгновенный. Думаю, кровосос планировал устроить из деревни гнездо и распространить влияние на весь край.

— Боги… если бы не вы… я даже не хочу думать об этом!

— Да, кстати, если тебя укусили… — Сказал я, указывая на окровавленные бинты.

Глава коснулся повязки на голове, хитро улыбнулся и ответил, шёпотом:

— Это клюквенный сок.

— А?

— Ну, если люди увидят, что я целёхонек, то скоро обозлятся. Мол я гад, прятался, пока их жрали.

— А ты не прятался?

— Прятался, конечно, я же не дурак. Ой, не хотел обидеть.

— Ничего. — Ответил я, хлопая по плечу. — Главное, помни уговор.

Герои, дураки, но храбрые. Они бросаются в горящие дома не думаю о себе, спасают людей ценой собственной жизни. Глупо, но эффектно, жаль только плоды их героизма пожинают власть имущие. Они прикрываются их именами, ставят им памятники, а сами вот так. Мажутся клюквенным соком. Герой-то мёртв, он уже ничего не скажет. А начальству перепадёт кусочек славы и вот, уже будто он сам прыгал в ревущее пламя.

***

В таверне тихо, как в могиле. Даже тавернщик пропал. За столом в углу сидит Элиас и Ваюна. Девочка не поднимает взгляда, а полуэльф обнимает бутылку вина. Судя по его виду, далеко не первую. Закусывает вяленым мясом и краюхой хлеба. Девочка ковыряется ложкой в тарелке холодной каши.

— Как вам ночка? — Спросил я подходя. — Правда, было весело?

— Веселее некуда. — Булькнул Элиас, посмотрел на меня мутным взглядом. — Прямо целый мир сломался… ик… точнее… я.

— А… — Протянул я, переводя взгляд на Ваюну и вопросительно кивая на полуэльфа.

Ученицы ведьмы мотнула головой. Бывший герой хлопнул ладонью по столу и простонал:

— Какая же я тварь… хуже тебя между прочим!

— Естественно, я ведь само совершенство.

— Я не о том…

— А о чём?