Эхо небес

Святая среди нас. Примеры того, как росло это ощущение, я мог почерпнуть не только из упомянутой статьи в газете, но и из дневника Серхио Мацуно, который он дал мне прочесть. Но когда я попытался изложить всю последовательность событий в первом варианте этой книги, то, написав уже довольно много, в конце концов все уничтожил. Как становятся современными святыми? Чем больше усилий я прикладывал, чтобы это описать, чем больше конкретных деталей использовал, тем больше вопросительных знаков вставало после каждой написанной строчки.

Мне как-то довелось прочесть английский перевод «Войны конца света» Варгаса Льосы, опубликованный прежде, чем сам я взялся за эту книгу; порекомендовала мне его бразильская писательница Нелида Пиньон, с которой мы познакомились, вместе работая по программе одного из американских университетов, которой адресовано посвящение на титульной странице этого романа. Описание у Льосы борьбы религиозной общины против милитаристских властей показалось мне очень правдоподобным: все, до последней детали. Разочаровал только образ Наставника (Консельейро), возглавляющего войну с «антихристами»; его характер кратко обрисован в начале книги и не претерпевает никакого развития. Поэтому, хотя, заканчивая чтение, я чувствовал себя растроганным, в глубине шевелилось ощущение, что меня надули, доказывавшее, как остро мне требуется свидетельство «тайны» Наставника. Я написал об этом Нелиде, с которой мы были уже друзьями, и получил в ответ открытку из Сан-Паулу: «Ты на год старше меня, ведь так, К.? И, скажу честно, меня умиляет до слез, что ты до сих пор блуждаешь по жизни как потерянный ягненок!» Думаю, написав это, она хотела выразить мне сочувствие, хотя и приправила его тем язвительным юмором, что так свойственен женщинам Южной Америки.

Но дело в том, что, не веруя ни в каком смысле слова, я так же не способен создать представление о святой в своей книге, как и принять на веру идею Наставника в чужой. И, несмотря на свой возраст, действительно продолжаю блуждать как «потерянный ягненок», неспособный душевно подняться над глубоко скрытой во мне пустотой.

Мариэ, много лет знающая эту мою особенность, незадолго до того, как умерла на больничной койке в Гвадалахаре и была похоронена на кладбище рядом с церквушкой в мексиканской деревне, со свойственной ей легкостью и непринужденностью указала мне на возможность святости, изобразив исхудалыми пальцами правой руки, лежащей на абсолютно плоской груди, так любимый детьми знак «V». Гигант на негнущихся неуклюжих ногах, но с полным сил телом в одиночку копал ей могилу, пока толпа мексиканских японцев, метисов, индейцев, прежде изгнавших его из этих мест, не помогла ему закончить работу, тем самым показав, что он прощен. И все это было заснято на видео.

На следующий кусок я наткнулся, листая дневник Серхио Мацуно. Его содержание потрясло бы меня в любом случае, но теперь впечатление усиливалось оттого, что Мацуно даже не намекнул на случившееся, рассказывая нам о болезни Мариэ.

Похоже, Мачо Мицуо надругался над Мариэ. Уже три месяца Мицуо и его банда вели себя так, что небу было жарко. Теперь понятно, что, ворвавшись сюда на своих мотоциклах, они уже имели виды на Мариэ… Мицуо снова надругался над Мариэ. Это случилось, когда мы все были в часовне. Молодой Хорхе стоял у двери, охраняя комнату Мариэ. Мицуо вышвырнул его во двор, и он упал плашмя на спину. Но почти сразу поднялся, добрался до часовни и все нам рассказал; мы побежали на помощь. Когда прибежали, не было и следа ни Мицуо, ни его мотоцикла. Агьелла, открывавшая в это время оранжерею, говорит, что Мицуо пробыл в комнате Мариэ минуты три… Вроде бы Мицуо хвастался своим дружкам в таверне, что Мариэ кончила у него всего за три минуты. Версии совпадают. Нужно принять все меры, чтобы слухи не расползлись. Мицуо в доме своей матери, в деревне. Нет никакой гарантии, что не попробует снова.

Эти записи фиксируют два изнасилования за три дня. Потом никаких новых упоминаний Мариэ или Мицуо и — четыре недели спустя — еще две записи, касающиеся следующего инцидента и сделанные с перерывом в один день.