Эхо-парк

Босх вспомнил адвоката с видеокассеты, где были собраны беседы с Энтони Гарландом.

- А как насчет Денниса Фрэнкса?

- Фрэнке? Да, и он тоже. Много людей из этой конторы пожертвовали.

- Что ты хочешь сказать?

- Ну, согласно избирательному закону, когда человек делает пожертвование, то сообщает свою фамилию и рабочий адрес. У Доббза и Фрэнкса рабочий адрес в Сенчури-Сити, и… погоди минутку… еще девять… десять… одиннадцать человек назвали тот же адрес. Каждый пожертвовал тысячу. Вероятно, все они адвокаты одной фирмы.

- То есть из этой фирмы поступило тринадцать тысяч долларов?

- Да, так следует из данных.

Босх подумывал о том, чтобы спросить в открытую: не фигурирует ли в списке спонсоров фамилия Гарланд? Но ему не хотелось, чтобы Кейша принялась кому-то названивать и вообще вынюхивать вокруг его расследования.

- И никаких крупных спонсоров?

- Ничего более значительного. Почему бы тебе честно не рассказать мне, что ты ищешь, Гарри? Ты можешь мне доверять.

Он решился:

- Ладно. Только не используй эту информацию, пока я не дам тебе сигнал. Ты должна придержать сведения, поняла?

- Поняла: пока ты не дашь отмашку.

- Фамилия - Гарланд. Томас Рекс Гарланд, Энтони Гарланд - кто-нибудь из них там фигурирует?

- М-м-м… нет. А Энтони Гарланд - не тот парень, на которого ты сразу запал по делу Мари Жесто?

Босх едва не выругался вслух. Он надеялся, что Кейша не уловит связь, не вспомнит о том деле. Десятью годами раньше, когда Кейша была еще чем-то вроде непоседливого ребенка в сообществе репортеров уголовной хроники, она сумела раскопать в судебном архиве ходатайство о выдаче ордера на обыск. Ходатайство подал Босх, стремясь найти улики в доме Энтони Гарланда. Оно было отклонено за отсутствием достаточного основания, но документы из судебного архива находились в свободном доступе, а в те времена Кейша Рассел, неутомимый репортер, регулярно прочесывала ордера в судебном архиве. Босх отговорил ее от написания газетной заметки, в которой отпрыск местной нефтяной династии упоминался бы в качестве подозреваемого по делу об убийстве. Однако вот вам, пожалуйста: миновало десять лет - а она все помнит эту фамилию.

- Я запрещаю это обнародовать, Кейша, - твердо ответил Босх.

- А зачем тебе вообще все это понадобилось? Ведь Рейнард Уэйтс признался в убийстве Жесто.

- Меня заинтересовали кое-какие обстоятельства, вот и все. На данный момент я не разрешаю тебе никак это использовать. Мы же договорились. Придержи информацию. Положи под сукно, пока я не свистну.

- Ты мне не начальник, Гарри. Кто дал тебе право говорить со мной так, словно ты мой босс?

- Извини. Я просто не хочу, чтобы ты впадала в безумие и бросалась строчить что-то на эту тему. Это может навредить моей задаче. Мы договорились. Ты только что сказала, что я могу тебе доверять, не так ли?

Последовала долгая пауза.

- Да, договорились. И я не отказываюсь: ты можешь мне доверять. Но если все это клонится туда, куда я думаю, тогда я требую оперативных сводок и отчетов. Я не собираюсь молча сидеть, дожидаясь, когда ты выложишь мне всю информацию. Если ты не будешь держать меня в курсе дела, Гарри, я начну нервничать. А когда я нервничаю, то меня тянет на разные сумасбродные поступки и звонки.

Босх покачал головой. Не следовало ей звонить.

- Я понимаю, Кейша, - успокаивающим тоном произнес он. - Буду держать тебя в курсе дела.

Он закрыл телефон, спрашивая себя, что за новый ящик Пандоры он только что отворил и когда все эти несчастья обрушатся на его же голову. Он доверял Рассел, но лишь в тех пределах, в каких мог доверять любому репортеру. Босх допил пиво и пошел в кухню за новой бутылкой. Прежде чем он вернулся к обеденному столу, телефон зажужжал снова.

Опять Кейша Рассел.

- Гарри, ты когда-нибудь слышал о корпорации «ГО!»?

Босх слышал о ней. «ГО!» - так теперь именовалась компания, возникшая восемьдесят лет под названием «Гарланд ойл». Компания имела логотип, в котором аббревиатура «ГО!» была снабжена колесами и чуть наклонена вперед, изображая мчащийся автомобиль.

- А что такое? - отозвался он.

- Ее штаб-квартира находится в центре города, в «АРКО-плаза». Я насчитала двенадцать сотрудников «ГО!», которые внесли по одной тысяче долларов на избирательную кампанию О'Ши. Как тебе это?

- Прекрасно, Кейша! Спасибо, что перезвонила.

- О'Ши получил премию за то, что повесил Жесто на Уэйтса? Я правильно поняла?

Босх простонал в телефон:

- Нет, Кейша, совсем не в этом дело и не то я раскапываю. Если начнешь куда-либо звонить по этому поводу, то скомпрометируешь мою работу и подвергнешь опасности себя, меня и других людей. Так что будь добра, оставь это в покое, пока я не дам тебе точный ответ, что происходит и когда можно это обнародовать.

Журналистка замолчала в нерешительности, и Босх терзал себя вопросом, может ли доверять ей, как прежде. А если переход из полицейской хроники в политическую что-то изменил в ней? Вероятно, ее былую честность и непредвзятость как песком содрало воздействие древнейшей в мире профессии - политической проституции?