Эхо-парк

– Не знаю. Но этот персонаж постоянно встречается в разных культурах. Он присутствует в детских книжках, телефильмах – могло найтись сколько угодно способов подпасть под его отрицательное обаяние. И не надо недооценивать интеллект преступника только потому, что он зарабатывал на жизнь мытьем окон. Он владел и заправлял своим бизнесом. Это показательно в смысле его способностей. Факт, что он столько времени безнаказанно орудовал в качестве убийцы, – еще один аргумент в пользу его интеллекта.

– Как укладываются в эту схему первые два убийства? Он начал с публичного спектакля во время массовых беспорядков, затем вызвал шквал внимания прессы и публики, похитив Мари Жесто, а затем вдруг, как ты говоришь, полностью ушел в подполье.

– Каждый серийный убийца когда-то меняет свой модус операнди. Самый простой ответ состоит в том, что вначале он еще находился в процессе становления, приобретения навыков. Думаю, первый случай – где жертвой стал мужчина – был просто пробой сил при подвернувшейся оказии. Что-то вроде убийства из шалости. Этот субъект долго помышлял об убийстве, но не был уверен, что способен совершить его. Но вот он оказывается в подходящей ситуации – массового хаоса, беспорядочного насилия. Открывается возможность проверить, сумеет ли он убить кого-нибудь и избежать наказания. Пол жертвы не имел значения. То, что жертву смогут опознать, тоже не имело значения. В тот момент он просто хотел выяснить, способен или нет, и практически каждый объект годился.

Босх кивнул: его убедили рассуждения Рейчел.

– И проверка удалась, – подхватил он. – А потом мы переходим к Мари Жесто. Преступнику попадается жертва, исчезновение которой делает много шума.

– В тот момент он все еще учился, формировался. Теперь он знает, что способен убивать, и ему хочется уже целенаправленно выйти на охоту. Жесто была его первой осознанной добычей. Их пути пересеклись, что-то в ней соответствовало его фантазиям, и она пала жертвой. В то время преступник сосредоточился лишь на захвате добычи и обеспечении своей безопасности. А сам выбор оказался неудачен. Он выбрал женщину, которую сразу стали искать, о ком сильно горевали, чье исчезновение вызвало в обществе бурный отклик. Преступник явно не ожидал, что так получится. Но он научился на этом опыте – на том, что сам стал мишенью поисков. Это, кстати, тоже могло быть одной из причин, почему он позвонил тогда твоему напарнику, – прощупать ситуацию.

Босх согласился, отметив, что Рейчел возложила всю ответственность на его бывшего напарника.

– После Жесто преступник научился включать третий компонент в сферу своего внимания: социальное окружение жертвы. Постарался обеспечить, чтобы намеченные объекты не только соответствовали его фантазиям, но также происходили бы с социальной обочины, из среды, где их исчезновение никого бы не заинтересовало, не говоря уже о том, чтобы включить сигнал тревоги.

– И он ушел в подполье.

– Вот именно. Ушел в тень и там находился. Пока не случилось это сказочное везение в Эхо-парке.

Да, именно так, думал Босх. Все, что говорила Рейчел, – полезная информация.

– Невольно наводит на мысль, правда? – заметил он. – Насчет того, сколько вообще таких ублюдков разгуливает на свободе. Подпольных убийц.

– Да, – согласилась Рейчел. – Заставляет задаваться вопросом, как долго этот человек продолжал бы в том же духе, если бы не удача. Порой это пугает меня до смерти.

Она проверила свои записи.

– Это все, что у тебя есть? – спросил Босх.

Уоллинг резко вскинула голову, и он сообразил, что неудачно подобрал слова.

– Я не то хотел сказать, – быстро проговорил он. – Все, что ты сообщила, просто замечательно и обязательно поможет мне. Я просто имел в виду: не осталось ли еще чего-нибудь?

Она на мгновение задержала на нем взгляд, прежде чем ответить:

– Да, есть еще кое-что. Впрочем, не об этом.

– Тогда о чем?

– Тебе нужно перестать грызть себя из-за того телефонного звонка, Гарри. Ты не должен позволить чувству вины выбить почву у тебя из-под ног. Работа, которая предстоит тебе дальше, очень важна.

Босх кивнул. Легко ей так говорить. Ей не придется жить, терзаемой отныне призраками всех тех женщин, о которых Рейнард Уэйтс собирается рассказать им на следующее утро.

– Не отделывайся дежурными кивками, – усмехнулась Рейчел. – Знаешь, над сколькими делами пришлось мне работать, когда какой-нибудь убийца, за которым мы охотились, продолжал и продолжал убивать? Сколько раз мы получали звонки и письма от этих подонков, однако не могли до них добраться, а вскоре появлялась очередная жертва?

– Да.

– У всех есть свои призраки. Это часть нашей работы. Где-то их больше, где-то меньше. Раньше у меня был босс, он любил повторять: «Если не можешь справиться с призраками, оставь дом с привидениями».

Он опять кивнул, глядя в лицо Рейчел. На сей раз он согласился искренне.

– Сколько убийств ты раскрыл, Гарри? Сколько убийц изолировал от общества?

– Не знаю. Я не веду счет.

– Наверное, следовало бы.

– Зачем? В чем смысл?