Эхо потопа (СИ)

Терес уже собирался взять из рук Слании крылья, как из глубин дворца послышались шаги. «Вот ведь нетерпеливые, не могут подождать пару минут чтобы сдохнуть вместе со всем!» - подумал Терес.

Но его пыл убавил вид того, кто приближался к нему. Огромный белый златоликий, истекающий кровью, медленно поднимался по лестнице. Его тело было сплошь покрыто ранами. Терес не без труда узнал в поднимающемся чудовище самого Нерогабала. Но что это у него в руке? По телу Тереса пробежала нервная дрожь – это была отрубленная голоса самого Месалима.

-Остановись, северянин! – хрипя проговорил он - ради своего народа, остановись!

-Сволочь! – закричал Терес, став медленно подходить к Нерогабалау.

-Подожди, остановись и уходи отсюда, Терес из Баласдавы. Уходи ради своего народа!

-Ради своего народа я тебя убью!

-Если ты убьёшь меня, то никто не остановит армию, идущую на Баласдаву.

-Что!?

-Да, Терес из Баласдавы, приказ уничтожить вашу столицу уже отдан – харкнув чёрной как смола желчью, проговорил Нерогабал – и только я смогу его отменить. Сорокатысячная армия уже в пути.

-Ты убил Месалима. Как я ещё могу с тобой говорить!?

-Я убил предателя. Терес, не повторяй его судьбу – не становись предателем, уходи отсюда, свалившись на одно колено выдавил из себя Нерогабал.

-Если я не предам свой народ, то предам человечество и самого создателя! – ударив Нерогабала по колену мечом сказал Терес.

Нерогабал упал. Терес нанёс ещё один удар, отсекая его перчатку с когтями и вырывая из неё голову Месалима.

-Тебе не успеть сбежать… взрыв убьёт и тебя и нас… Если ты хотел отмстить… то ты уже это сделал, Терес – из последних сил говорил Нерогабал, задыхаясь и медленно умирая от ран.

-Тогда я заберу всех вас с собой! – прорычал Терес.

Снизу послышались оклики десятков стражников, которые были всё ближе и ближе. Терес понял, что больше тянуть время нельзя и вонзил меч Нерогабалу в сердце. Эхо его предсмертного хрипа раздалось на земле, в небесах и в бездне. Сам Всеотец вздохнул с облегчением, узнав о том, что это горделивое чудовище прекратило отравлять воздух своим дыханием.

Со смертью Нерогабала, златоликие были обезглавлены. Страх потерять власть сыграл с ним злую шутку – среди его сторонников не осталось ни одного достойного преемника, готового возглавить древний народ и вести его до победного конца. Конечно же, со смертью лидера, его воинства не отправились небытие – обезумевшие культы Нурагии, присягнувшие златоликим воинства людей и племена нелюдей – они причинят ещё много зла, прежде чем их остановят.

Терес же принялся за последнюю часть своего плана – нацепил на себя крылья, и взлетел ввысь. Ему хотелось сделать всё как можно быстрее и аккуратнее, чтобы успеть вытащить из этой передряги Сланию. Он взлетел на высоту взгляда Талоса. Если всё будет так, как говорил Месалим, достаточно нанести один удар и проломить ему его металлическую голову. Казалось, медное лицо Талоса медленно искажается в гримасе ужаса при виде своего плача. Терес подлетел к виску статуи, и с силой размахнувшись мечом, разрубил лист меди, который рвался под лезвием подобно шёлку.

Стоило клинку проткнуть оболочку, как земля задрожала. Терес вынул почерневший от копоти клинок, и из раны стали расходится молнии, одна из которых попала прямо в крыло Тересу.

Это был конец. Терес понял, что он уже не сможет сбежать из Уркалага. Как бы ни было прискорбно это осознавать, но Нерогабал оказался прав – Месаилм привёл его сюда на верную смерть. Оставалось только медленно спускаться вниз, на крышу дворца, к Слании.

Пока Терес медленно пытался спустится на крышу, некогда райский город превращался в настоящий ад: небо заволокли чёрные тучи, земля дрожала, стёкла выпадали из окон. Покалеченные души вырывались из-под оболочки Талоса и воздух наполнялся воплями тысяч жертв златоликих, выкрикивающих проклятия своим мучителям. Казалось, мир теряет любое подобие устойчивости. Терес приземлился на крышу, где стояла совершенно растерянная Слания. Приземлившись, он сбросил крылья и обнял её.

«Прости меня за всё…» - только успел проговорить Терес.

Он почувствовал, невыносимый жар, сильнее чем в кузне, его душа расставалась с телом, которое сгорало в пламени взрыва. Последним, что он видел перед тем, как навеки покинуть бренный мир, было лицо Слании, залитое слезами.

Следующие минуты показались Тересу очень странными. Он отчётливо понимал, что умер. У него больше не было телесной оболочки, но тем не менее, он продолжал существовать, в едва ли понятной кому-либо форме. Он ничего не видел, не слышал и не ощущал, но разум бодрствовал. Едва ли кто-то может представить себе такое состояние. Его чувства и мысли, лишенные материального вместилища, путались, ощущение времени полностью потерялось. Но постепенно, неопределенное состояние преодолевалось. Он стал видеть белый свет и чувствовать тепло. Потом, к нему вернулся слух и первое, что он услышал – до боли знакомый голос.

«Всё кончилось, ведь так?»