ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки

Получив письмо и узнав почерк, Анна очень обрадовалась и тут же стала читать. Муж, Маноле, писал: «Милая Анна, дорогая моя жена! Ты помнишь, был у нас белый бычок, он год назад потерялся. Как получишь это письмо, сразу же отправляйся в лес, найди бычка, приведи домой, зарежь, приготовь заму[34] и принеси ее мне в четверг, туманным, пасмурным утром».

Прекрасная Анна сделала, как велел муж. Ранним утром, по росе, отправилась в лес. Долго искала бычка, не могла найти, а тут, глядь, он сам навстречу идет. Поймала его Анна, привела домой, зарезала, приготовила заму, налила в горшок и отправилась в путь.

Еще не совсем рассвело, а она была уже близко. Маноле не работал, стоял на горе, смотрел на дорогу. Разглядев в полутьме Анну и узнав ее, он тяжело вздохнул, и слезы потекли у него по лицу. И взмолился Маноле: «Пусть вырастет на ее дороге кустарник, колючий, непроходимый, и пусть вспыхнет огнем! Увидит она пожар, испугается, споткнется, прольет заму и вернется домой. А пока придет снова, будет уже поздно».

Вырос на дороге кустарник, густой и колючий, вспыхнул пожар. Анна испугалась, споткнулась, выпал горшок у нее из рук, пролилась зама на землю. Пошла Анна обратно. Но, придя домой, налила замы в горшок и поспешила к мужу. Только рассвело — она уже рядом.

Маноле, который все еще стоял на горе и глядел на дорогу, увидел ее, горько вздохнул и снова взмолился: «Пусть выбежит на дорогу бешеная волчица с разинутой пастью, с огненным языком! Увидит ее Анна, испугается, споткнется, выронит еду, вернется домой, а пока соберется обратно, будет поздно».

Выбежала на дорогу бешеная волчица с разинутой пастью, с огненным языком — испугалась Анна, выронила еду. Вернулась домой, взяла новую — и бегом обратно.

Маноле увидел ее сверху, слезы ручьем хлынули у него из глаз, и снова взмолился он: «Пусть выползет на дорогу огромная змея с ядовитым жалом! Испугается Анна, споткнется, выронит еду и вернется домой, а пока снова доберется досюда, будет совсем поздно».

И выползла на дорогу огромная змея с ядовитым жалом, преградила Анне дорогу. Но она, видя, что уже поздно, не испугалась, не споткнулась, побежала дальше. Пересекла поле, поднялась на гору — и вот она здесь.

Мастера обрадовались, засмеялись, а Маноле тяжко вздохнул, подошел к жене, молодой и прекрасной Анне, взял ее на руки и поднес к стене. И начали каменщики-строители, мастера и подмастерья, работать. Строили, приговаривая: «Камень и известь, места много, работы еще больше!» Все крепче стена, все толще, все выше — вот уже до пояса Анне, вот до груди… Все выше стена, и все беспокойнее на душе у Анны. Застонала она, запричитала:

— Маноле, Маноле, мастер Маноле, если ты шутишь, шутка эта плохая! Или не видишь, это камни сжимают, давят мне грудь, дышать трудно…

Но молчал Маноле, и слезы текли у него по лицу, а мастера продолжали строить, торопились, воздвигали стену, приговаривая: «Камень и известь, места много, работы еще больше!» Все выше стена, и все тише, все глуше голос Анны.

Ночь настала, а мастера строили, и под утро вывели последнюю башню, самую высокую, под самые облака.

А утром, только взошло солнце, мастера не успели спуститься с башни на землю, подъехал господарь Негру-Водэ со свитой, в сопровождении знатных бояр. Они приехали посмотреть, как работают мастера, и, увидев монастырь, увидев стены и башни, изумились: так они были красивы, так они были высоки — солнце остановилось в небе, залюбовавшись на него!

Господарь подъехал поближе, соскочил с коня, обошел монастырь кругом и крикнул мастерам, сидевшим на крыше башни:

— Молодец, Маноле, умелый, искусный ты мастер! Молодцы и вы, девять мастеров-подмастерьев! Все, что я велел, все вы сделали на славу! По-царски отблагодарю вас, но скажите правду, скажите, положа руку на сердце: сможете вы построить другой монастырь еще выше, еще красивее, чем этот?

Маноле молчал, ничего не ответил, а остальные девять мастеров сказали хвастливо:

— Господарь! Да стоит нам только захотеть, и мы построим монастырь куда выше и красивее этого!

Услышав такие слова, господарь задумался. А потом приказал разрубить, сломать все лестницы, чтобы мастера никогда не смогли спуститься вниз, никогда не смогли больше строить.

Господарь со свитой и боярами уехал, а мастера остались на крыше. Дул ветер, продувая их насквозь, поливал их дождь, грыз их голод, иссушала жажда. Сидели они, девять строителей-каменщиков, мастеров и подмастерьев, мастер Маноле — десятый, сидели три летних дня, три осенних, а вот уже и зима пришла.

И тогда девять мастеров обратились к десятому:

— Маноле, Маноле, мастер Маноле, скажи, что нам делать? Неужели так и помрем здесь, на крыше?

И дал им Маноле совет, и сделали они, как он посоветовал: взяли доски, обтесали их, соорудили крылья, приладили, привязали к рукам и прыгнули вниз. Упали они на землю и превратились в черные камни.