Эхо проклятого леса

– Знаешь что, дорогая моя! – рявкнула пожилая мать и уперла руки в бока. – Я бо́льшую часть жизни прожила в деревне и быков за рога таскала! Еще раз ты поднимешь на меня руку, и, клянусь богом, я тебе так всыплю, что искры из глаз полетят.

Роза закрыла руками лицо и сползла по стене на пол. Из ее груди вырвался тяжелый вздох, послышались всхлипы.

– Роза, Розочка, прости… Да что же это творится, – опустилась мать на колени рядом с дочерью. Она гладила ее по голове, обнимала и целовала в разгоряченный лоб. – Кто тебя надоумил? Ответь, пожалуйста. Ты что, ходила к той ведьме?

Роза не отвечала, лишь молча кивала, не в силах сдержать слезы.

– Я же тебя предупреждала, чтобы не занималась ерундой, говорила. Посмотри, что ты развела вокруг, о господи. Тебе просто заморочили голову, за что же нам все это, доченька…

– Она рассказала мне, как наш лес забирал больных детей для своей защиты и вылечивал их от всех болезней.

– Глупости какие-то. Это даже не лес – роща посреди города, и только. Вот у нас в деревне настоящие леса, дремучие. И туда точно не ходят за спасением. Тебе нужно в наш храм. Там мы попросим батюшку помолиться за всех нас, там настоящая сила, а не в этих мерзких сказках.

– Это не сказки, мам! – багровое лицо Розы показалось из-за ладоней. – Я прочитала немало книг, изучила историю нашего города, и, действительно, все было так, как она мне рассказала. Но почему-то Лес не хочет забирать Диму. Я пыталась! Много раз пыталась! – слова вырывались с хрипом. Распухшие глаза Розы текли, как прохудившиеся трубы. Она растирала слезы по щекам, и те становились еще грязнее, чем были.

– Значит, не стоит больше пытаться, значит, ему не нужно все это, говорю тебе, вам нужно в хр…

– Я пойду туда! Я отыщу этих ублюдков и заставлю их забрать Диму! – рявкнула Роза и неуклюже поднялась на ноги, опираясь о стену.

– Стой! Куда ты собралась? Одумайся, это же полная ерунда, нужно…

– Нет! Не ерунда! Ерундой были слова этих проклятых докторов о положительной динамике! И ты думаешь, что я не ходила в церковь? Там стоит столько моих свечек, что можно не отапливать помещение целый месяц. Я покупала Библии коробками, а святую воду бидонами, ты думаешь, я не попробовала все это?! Ничего не помогает!

Роза схватилась за веревочку на шее, где висело серебряное распятие, и дернула за нее. Веревка лопнула, оставив на коже красный след. Через секунду распятие отправилось в мусорное ведро.

– Я пойду в этот проклятый лес…

– Остановись!

– И отыщу его чертовых жителей, а потом заставлю их забрать моего сыночка, или я сожгу их дом к чертовой матери!

– Роза, Роза, стой, я помогу тебе.

Мать схватила дочь за руку, но та вырвалась.

– Забери Влада из школы и посиди с ним и Димой, этим ты мне поможешь. Я вернусь вечером.

Она вышла из дома в чем была, несмотря на бесконечные уговоры матери остаться. Люди на улице смотрели на Розу как на сбежавшую пациентку психиатрической клиники, но девушка не замечала этого. Ее ноги быстро семенили по асфальту, ведя к лесу короткими путями, и уже через пару минут те, кто глазел на ее растрепанный вид, забывали о ней, словно это была падающая звезда (необычно и интересно, но всего лишь короткий пшик).

День стоял издевательски погожий. Кажется, мир и не думал горевать вместе с несчастной матерью. Из леса вразвалочку выходили довольные прогулкой горожане. Губы их были черными от сока ягод, которыми они набили свои животы и корзинки.

– С ума сошла! Дрянь невоспитанная! – послышался хриплый крик, когда Роза растолкала на ходу пожилую семейную пару с полными лукошками грибов.

Роза плевать хотела на них всех. Эти люди были для нее пылью, как и все вокруг. Она ворвалась в чащу как ураганный ветер, готовый клонить даже самые мощные деревья к земле, если потребуется. Слезы высыхали на ходу; теперь сердце девушки билось так, как оно бьется у воинов, осознанно идущих в последний бой ради спасения близких, – ровно и горячо.

Роза планировала обыскать каждый куст, обойти вокруг каждого дерева, раскопать тысячи нор, если потребуется, но найти проход в мир из рассказов Нины.

Поначалу Роза пыталась придерживаться какого-то порядка, старалась отмечать посещенные уголки, заворачивая тоненькие веточки в узлы, но, не в силах сдержать бурлящую внутри злость и адреналин, бросилась бездумно петлять между деревьями. Она не останавливалась ни на секунду. Густая листва била в лицо, ноги то и дело спотыкались о валежник и торчащие из земли корни, но Роза не чувствовала ни боли, ни усталости и продолжала идти.

Проблуждав по лесу несколько часов, она начала бросаться на кустарники и с жаром обрывать листву, затем бить сухими палками по стволам; девушка цеплялась ногтями за кору, драла ее и рычала, словно дикая кошка, а затем, обессилев, упала на колени и взревела так громко, что птицы взмыли в небо.

– А-а-а-а! – крик был утробным, отчаянным; он шел из самого горячего сердечного котла и обжигал глотку. – Выходите! Вы слышите?! Вы-ходи-те! Вы, лесные твари! Я знаю, что вы меня слышите! Выходите, или я сожгу этот чертов лес, богом клянусь!