Эхо прошлого. Книга 2. На краю пропасти

Вошь – если это была вошь – благоразумно не подавала признаков жизни, и зуд стих. Уильям облегченно вздохнул и ощутил, что болотные запахи сгустились – в преддверии дождя деревья стали пахнуть сильнее. Звуки словно вязли в воздухе. Птицы умолкли; казалось, что он и его конь в одиночку бредут по миру, окутанному ватой. Впрочем, Уильям ничего не имел против одиночества. Он рос один, без братьев и сестер, к тому же в одиночестве хорошо думается.

– Вашингтон, Картрайт, Харрингтон, Карвер, – тихо и монотонно повторил он. Но помимо имен в нынешней поездке ему больше не о чем было думать, и поток мыслей вернулся в прежнее русло.

Уильям неосознанно коснулся кармана пальто, в котором лежала маленькая книга. В поездке ему пришлось выбирать между Новым Заветом – подарком бабушки – и драгоценной копией «Списка ковент-гарденских леди» Харриса. Несложный выбор.

Когда Уильяму было шестнадцать лет, отец поймал его с другом за чтением пресловутого списка Харриса – путеводителя по миру удовольствий, который они взяли у приятеля отца того самого друга. Лорд Джон поднял бровь и медленно пролистал список, то и дело замирая и поднимая вторую бровь. Затем он закрыл книгу, глубоко вздохнул и выдал короткую лекцию о необходимости уважать женский пол, а потом попросил мальчиков сходить за шляпами.

В скромном и элегантном доме в конце Бриджес-стрит они пили чай с великолепно одетой шотландской леди, миссис Макнаб, которая состояла в дружеских отношениях с лордом Джоном. В завершение чаепития миссис Макнаб позвонила в бронзовый колокольчик и…

Уильям заерзал в седле и вздохнул. Ее звали Маржери. Он пришел в неистовый восторг и потом написал ей пылкий панегирик. А через неделю, подсчитав свои доходы, вернулся в этот дом с твердым намерением просить руки. Миссис Макнаб благожелательно приветствовала юношу, с сочувственным вниманием выслушала его сбивчивые признания и сказала, что Маржери, разумеется, будет польщена подобным отношением, но сейчас она, увы, занята. Зато хорошенькая малышка Пегги, приехавшая из Девоншира, свободна и с радостью пообщается с ним, пока он ждет Маржери…

От ошеломительного открытия, что Маржери сейчас с кем-то еще делает то же самое, что делала с ним, Уильям сел и с открытым ртом уставился на миссис Макнаб. В себя он пришел, когда появилась Пегги, улыбчивая блондинка со свежим личиком и выдающимися…

– Ай! – Уильям хлопнул ладонью по шее, куда его укусил слепень, и выругался.

Конь замедлил шаг, а когда Уильям обратил на это внимание, то снова выругался, уже громче. Дорога пропала.

– Черт побери! – Голос звучал тихо, приглушенный окружающими деревьями. Вокруг вились мухи; одна укусила коня, который фыркнул и яростно затряс головой. – Давай, вперед! Мы же не могли отъехать далеко? Мы найдем дорогу.

Уильям заставил коня развернуться и направил его по большому полукругу, надеясь срезать путь. Влажная земля бугрилась островками спутанной длинной травы, но была не болотистой. Ноги коня вязли в раскисшем дерне, оставляя глубокие впадины, ошметки грязи и травы взлетали вверх и липли к бабкам коня и сапогам Уильяма. Тем временем светло-серая завеса облаков сменилась тяжелыми рокочущими тучами. Прозвучал слабый раскат грома, и Уильям снова выругался.

Негромко прозвенели часы; как ни странно, этот звук успокоил. Уильям натянул поводья, не желая уронить часы в грязь, и вынул их из кармашка. Три пополудни.

– Неплохо, – приободрившись, сказал он коню. – Еще долго будет светло.

Пустые слова, учитывая погоду. С тем же успехом сейчас могло быть три часа ночи.

Уильям задумчиво посмотрел на небо. Никаких сомнений: скоро будет дождь. Что ж, не в первый раз им придется мокнуть. Вздохнув, он спешился и развернул парусиновый спальный мешок, часть армейской экипировки. Взобравшись в седло, накинул мешок на плечи, распустил завязки шляпы, поглубже натянул ее на голову и возобновил поиски дороги.

Первые капли дождя забарабанили по листьям, и в воздухе повис густой травянисто-земляной и какой-то плодородный запах. Болото словно раскинулось перед небом в ленивой истоме, источая запахи, как дорогая шлюха – аромат парфюма. Уильям потянулся к сумке, чтобы записать это поэтичное сравнение на полях книги, однако, тряхнув головой, обозвал себе идиотом.

– Черт! – Заставив коня пройти через кустарник – он надеялся, что тот растет вдоль дороги, – Уильям въехал в густые заросли колючего можжевельника, от которого пахло ароматным голландским джином. Развернуться не получалось, и Уильям коленями сдавил бока коня, заставляя его податься назад. С тревогой он заметил, что отпечатки конских копыт медленно заполняются водой. Не из-за дождя – сырой была сама земля. Очень сырой.

Конь споткнулся, его задние ноги подкосились, он вскинул голову и удивленно заржал. Застигнутый врасплох, Уильям упал, разбрызгивая вокруг грязь. И тут же поднялся, в ужасе от мысли, что его может затянуть в невидимую глазу трясину. Однажды он видел скелет оленя, провалившегося в болото, – над поверхностью торчал лишь рогатый череп.