Эхо. Творец нитей. Книга 1.

— Ах, какое же это удовольствие после душа расслабиться в бассейне с водой из настоящей горной реки! — сказала Мицки, устраиваясь поудобнее рядом с Кицунэ. — Когда я жила в столице, даже умывание было большой проблемой, а по вечерам приходилось довольствоваться ванной простой водопроводной воды, известковой и до ужаса хлорированной. Такой, что после нее снова хотелось помыться, а волосы становились жесткие, словно проволока. Но здесь все иначе. Маленькие житейские радости… как же много они на самом деле значат! Вы согласны со мной, Аюми-сан?

Кицунэ сдержанно кивнула.

— Когда бури в стране утихнут и Первый Императорский Институт снова начнет работу, я возьму тот громадный дирижабль, что наши техники уже две недели старательно чинят, и привезу в столицу огромную бочку чистейшей горной воды! Правда, вода быстро портится… так что принять нормальную ванну удастся всего пару раз, наверное. Ну ничего, своим подружкам лишнюю воду отдам, они точно рады будут! Устроим большой праздник в аквапарке! И на очередной бал придем такими чистыми и свежими, что все соперницы, покрытые известковой коркой, от зависти станут зелеными, как лягушки!

Мицки рассмеялась, но вдруг притихла, и лицо юной аристократки отразило печаль, выглянувшую из потайных уголков ее души. Чистое, неподдельное чувство, не узнать которое Кицунэ попросту не могла.

— Надеюсь, что с моими подругами все в порядке и мне будет кому подарить воду моего родного города, когда я вернусь в столицу, — сказала девчонка с тоскливым вздохом, выдавшим всю глубину ее переживаний.

— С ними могло что-нибудь случиться? — дрогнув и не думая о бестактности, спросила Кицунэ.

— Не знаю… — ответила Мицки. — Когда начались беспорядки, дворец Императорского Института дважды штурмовали. Стражи, слуги и мальчишки-студенты отбили обе атаки, но у меня до сих пор все внутри обмирает, когда я вспоминаю строения института в огне и толпы сумасшедших во дворе и парке, размахивающих желтыми тряпками и орущих что-то о своей златохвостой богине. Даже смешно, — Мицки безрадостно хохотнула. — Все меня считают отчаянной забиякой, а тогда я, вместо того чтобы помогать мальчишкам, спряталась в самый дальний темный угол и могла только молиться всем богам о спасении. Ох и поплакала я тогда!

— Да, я бы тоже страшно перепугалась, — сочувственно кивнула Кицунэ. — Мы же с тобой девочки, Мицки-чан. Мальчикам проще. В момент опасности они вдруг меняются и становятся такими… такими… как будто страха для них вообще не существует! А я так не могу. Когда на меня нападают, душа сразу леденеет и по всему телу разливается слабость.

— Тебе приходилось сражаться?

— Да, несколько раз. С бандитами. И с самураями в других городах, когда я по незнанию творила глупости и стражи хотели меня арестовать. Подходили и приказывали идти с ними. Ха! С такими страшными дядьками, как они, никто по своей воле никуда пойти не захочет! Вот и приходилось мне наставить им синяков, а потом обращаться в бегство.

— Повезло тебе, что ты такая сильная, Аюми-чан, — решая не придавать особого внимания тому, что странная девчонка с ходу начала фамильярничать, Мицки тоже сменила тон. — Ни одна из девочек, с которыми я была знакома, не могла бы даже подумать о том, чтобы ударить кого-нибудь. Но… — проглотив тревогу, девчонка вновь улыбнулась. — Со всеми наверняка все хорошо! Ведь у них есть личные телохранители. И служанки, которые на самом деле тоже дочери самураев, готовые всегда прийти на помощь своей госпоже. Я уже отправила несколько радиограмм людям, которые должны разузнать судьбу моих друзей и мне сообщить. Так что наверняка скоро я получу хорошие вести! Аюми-чан… — приняв прежний вид, дочь городского главы подвинулась чуть ближе к Кицунэ и устремила на нее алчный взгляд. — А ты ведь служанка из богатой семьи, правда? У тебя должны быть какие-нибудь особые, потрясающие способности!

— Да, наверно… — Кицунэ смутилась, размышляя над тем, какая из ее способностей может не только удивить зрителя, но и не выдать ее личность. — Я… у меня память стерли. Ни-че-го не помню…

— Но навыки-то все равно остаются, — не отступала Мицки. — Вот, например, Кинтаро. Ничего о своей жизни не помнит, а мечами так машет, что все без исключения его за «Золотого» принимают.

— «Золотого»?

— Императорская стража. Среди них довольно много сделанных по особому заказу. Таких, как вы с Кинтаро. Ну же, Аюми-чан, не стесняйся! Покажи, что ты умеешь! Может быть, ты тоже из «Золотых»?

— Я… я ничего не помню.

— Аюми-чан… — Мицки сердито надула губы. — Ну хорошо. Начнем с простейшего. Ты чай заваривать можешь?

— Да.

— А на кото (японская цитра) играть? Или на сямисэне?

Кицунэ кивнула, надеясь, что ее не будут упрашивать продемонстрировать умение.

— А массаж делать?

Кицунэ снова кивнула.

— И это хорошо! — Мицки перевернулась на живот, подставляя спину. — Так хочется расслабиться! Аюми-чан, покажи, на что способна? Придворная массажистка, великий мастер своего искусства… это же мечта!

— Но…