Эхо вечности. Багдад - Славгород

А на третий день я вскрыл привод — уже не экскурсию делал, не чертежи смотрел, — а вскрыл и посмотрел на динамику механизма, и увидел, что я прав. Я затянул ослабленную муфту, произвел инструментальную наладку и запустил станок. И он пошел работать — монотонно, устойчиво, что приятно было смотреть. И сколько лет после этого работал, никогда с ним не случалось поломок.

Тогда все сбежались и давай чуть ли не качать меня. Шутка ли? Сравнить затраты 4-х лет трудов целых коллективов да несколько лет простоя станка, с одной стороны, и три дня моих трудов — с другой. Все прибежали, в том числе и причастные наладчики, начали поздравлять меня, благодарить.

Позже приезжали и те, что тут два года от завода им. Артема работали. Они знали меня, но теперь обходили стороной — неудобно им было передо мной.

Ну, тогда уж и инженеры, и работники техотдела, и отдела механики и все... Ну что? Кто-то хлопает по спине и хвалит, а другой с завистью смотрит.

Нашелся, конечно, и наглый умник, подошел с претензиями:

— Если ты знал, в чем дело, почему сразу не сказал? Почему раньше не сделал... — меня еще и обвинил.

Вот до чего паскудные люди есть... Хотел я его послать, но потом сдержался. Говорю:

— Раньше я не знал, в чем дело.

Ну и что же? Оценили мой подвиг... По докладной записке начальника цеха примеривали меня за выполнение особо важного задания аж 20-ю рублями. Сэкономили на мне».

Дальше Борис Павлович рассказывает другой случай из той же поры, из времен модернизации производства, только теперь уже старых машин не было, а шло оснащение новых цехов уникальными станками.

«Получили мы станок из категории нестандартного оборудования. Паспорт на него где-то затерялся при транспортировке... История получилась та же — без паспорта его не могли запустить в работу.

Это был агрегатный станок, изготовленный по спецзаказу. Он сверлил отверстия в корпусах из спецстали... для военной промышленности. Да. Там даже марку не писали. Писали какое-то слово и расшифровки не было.

И вот сколько с тем станком ни мучились, ничего не получалось. Его и смонтировали, и установили, а воз оставался и ныне там...

Люди специально разработали и изготовили такую сложную машинерию, а эти двоечники ее запустить в работу не могут... Просто насмешка!

Правда, станок имел сложную конструкцию и запутанные рабочие схемы: все механизмы вращались на механической подаче, команда и аппарат были электрическими, а подача — гидравлическая. И она регулировалась гидропультами. И вот не могли все это вместе отладить... Вроде, есть и подача, но бессильная. Ну, неизвестно что.

Начали с ним мыкаться. Сначала им занималась цеховая служба. Потом передали станок отдельному ремонтному цеху. Ремонтники там возились-возились, пыжились и ничего не сделали... Взялся за этот станок отдел главного механика завода, уже не цеха. И там нет результата.

Пришлось обратиться в Днепропетровское специальное пусконаладочное управление. Приехал оттуда специалист, который когда-то работал у нас главным инженером. Там он тоже был каким-то начальничком... С ним приехало 2 наладчика.

Они втроем просидели под этим станком все лето! Это же изо дня в день по полной смене!

Сколько они всего перепортили, боже мой... Привезли им гидропульты, они штабелями лежали возле станка. Они их меняли-меняли, считая, что это в гидропульте что-то не так. Но так ничего и не сделали, в производство станок не внедрили. Бросили и уехали. Денежки только забрали за безрезультатное сидение под станком.

И вот дошло до того, что опять ко мне приходят за помощью. Это был зам. начальника цеха Федор Лукич Бабич, хороший мужик. Он и говорит:

— Борис Павлович, ну что делать? Скажите, что нам делать? Обидно, что станок же есть... Ну, может, вы ему что-то сделаете?

Страшно мне было за него браться — это же не серийное изделие, а изготовленное по спецзаказу. И запороть его нельзя никак!

Пошел я, однако. Посмотрел, посмотрел — паспорта нет, технической характеристики нет. Надо передоверяться личному опыту... Но не мог же я его разбирать и исследовать! Это не игрушка.

Тогда я сел и начал визуальное исследование, начал все детально осматривать, надо всем увиденным хорошо думать. И обратил внимание вот на что: поскольку подача гидравлическая и идет через гидропульт, то давление гидропульта должно контролироваться манометрами. Это же элементарно! Еле-мен-тар-но.

Тот несчастный механик, который должен был это заметить, до сих пор работает на заводе. Я обратился к нему:

— Тут, мне кажется, должны манометры стоять, над головками, над каждой. Или нет?

— Зачем они тебе?

Ушел я от него. Но ведь вижу, что на головке есть масломерные стекла, я обратил на них внимание. Это же не зря! Но кому что говорить? Кругом — стихия тупости...

Позвал я заливщика масла, его обязанность под заказ заливать в машины масла, охлаждающие жидкости.

— Ты сюда заливал масло? — спрашиваю.

— Заливал, — говорит.

Это Яворский. Он тоже до сих пор работает, можно у него спросить...

— Сколько ты залил?

— Да по 3 или по 4 ведра.

— А вот тут видишь масломерные стекла? — спрашиваю.

— Вижу.