Эхо вины

– Ты со мной согласен? Ты тоже считаешь, что рядом с нелюбимыми мы так и остаемся одинокими?

– Да, наверное, ты права. Это так, если человек полностью свыкся со своим одиночеством. И даже если он больше не один, то все равно одинок.

– Я просто омертвела от одиночества! – воскликнула Вирджиния. – И только после рождения Ким мне стало чуточку лучше. Но ведь она всего лишь ребенок. Она не может быть мне настоящим другом.

Кончиками пальцев Натан нежно погладил ее по щеке. В последнее время ей все больше и больше нравилась нежность его крупных, сильных рук.

– Но теперь у тебя есть я, – прошептал он.

Осторожно отодвинув бокалы подальше, он медленно стал склонять Вирджинию своим весом на пол, а та вздыхала от желания и истомы. Озаренные танцующими бликами каминного огня, они снова принялись любить друг друга, в то время как на острова снисходила ночь.

Воскресенье, 3 сентября 2006 года

1

Фредерик спрашивал себя, как же он не догадался об этом раньше.

В ночь с субботы на воскресенье мужчина наконец-то крепко уснул – впервые с того рокового четверга. Нет, он не стал спокойней или равнодушней, просто страшная усталость взяла верх, и даже страх и беспокойство не могли больше подавить сон. Может быть, свою лепту сюда внесли и пара лишних рюмок виски. Как бы там ни было, Фредерик полностью отключился, а когда проснулся, на улице уже давно рассвело и на оконных стеклах его спальни повисли капли тихого дождя.

Фредерик сел в кровати и подумал: «А что если она поехала на Скай?»

Вирджиния страстно любила этот остров и их скромный летний дом с большим запущенным садом. Если у нее в душе началось смятение – а что-то же должно было с нею случиться, иначе она не ударилась бы в это странное бегство, – то логично было предположить, что она отправится именно туда, в место, которое ей дорого и значит для нее очень многое.

Фредерик встал и надел халат. В голове у него больно стрельнуло. Похоже, он вчера действительно перебрал…

Весь вчерашний день он провел между жерновами гнева и отчаяния, которые в конце концов перемололи его душу в горстку смиренного пепла. Утром он снова сходил к Уолкерам и посидел там у телефона, но в итоге сильно устыдился своего поведения, покинул домик управляющего и поехал с дочерью в зоопарк. Ребенок чувствовал, что случилось нехорошее, хотя взрослые, все до единого, по очереди уверяли Ким, что все в полном порядке. Однако прогулка по зоопарку развеселила девочку. Пообедали они в Макдоналдсе, уничтожив по бигмаку и по бокалу шоколадного коктейля.

– Ты хочешь домой, – спросил Фредерик, – со мной вместе?

И хотя Ким с удовольствием гостила в домике Уолкеров, она с радостью кивнула. Это согрело его сердце. По крайней мере, хотя бы ребенок сейчас полностью принадлежал ему.

Вернувшись в Ферндейл Хаус, он все-таки первым делом заглянул к Уолкерам и спросил, не звонила ли Вирджиния. Оба, и Джек, и Грейс, поглядели на него очень печально. Недомогание, которое испытывала Грейс, усилилось. У нее покраснели глаза. Больное горло она обернула шерстяным шарфом.

– Нет, сэр, – отозвалась она. – Мы сидели все время дома, но никаких звонков не было.

Переселение Ким к отцу Грейс восприняла с печалью и ревностью, но, поскольку у женщины сильно болело горло, она сочла этот поступок разумным. Дома Ливия и Ким разложили на кухонном столе большие листы плотной бумаги и принялись вместе рисовать акварельными красками. Фредерик, внутренне истерзанный и опустошенный, с благодарностью принял молчаливое предложение Ливии освободить его на несколько часов от забот о ребенке. Он отправился в библиотеку и стал бегать между окнами, поглядывая наружу, на высокие деревья. Темные ветви тяжело касались оконных стекол.

«И почему же мы не спилим их ко всем чертям? – думал Фредерик. – И что за удовольствие находит Вирджиния в том, чтобы сидеть тут заживо погребенной?»

Ответа он не находил. Впервые за долгое время Фредерик подумал, что он, наверное, очень мало знает женщину, с которой прожил уже целых девять лет.

Вот тут-то он и приложился к рюмке, и в итоге еле дотащил ноги до кровати. Правда, предварительно он убедился в том, что его отцовские функции больше не требуют применения на сегодняшний день (спасибо Ливии – она взяла на себя заботу о Ким).

Сейчас было почти восемь утра. Он немедленно позвонит в Данвеган. Хотя если Вирджиния не отвечает по мобильному, то она может не взять трубку и там, на острове. Однако Фредерик надеялся, что она не ожидает его звонка, и потому, быть может, подойдет к телефону машинально.

В доме было тихо. Ким и Ливия явно еще спали. Фредерик пошел в гостиную и плотно прикрыл за собой двери. Ему хотелось звонить в полном одиночестве, чтобы никто не мешал.

Набрав номер и слушая гудки, он смотрел, как за окном накрапывает дождь. Настоящий ноябрь. До чего холодно!

Фредерик пришел в страшное замешательство, когда после четвертого гудка трубку взяла Вирджиния.

– Алло, – услышал он ее голос.

Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы взять себя в руки.