Эхо войны

Экстренная эвакуация предполагает час, из которого прошла половина. Я развернулась и побежала в подвал под первым корпусом, служивший теперь казармой. Там, в рюкзаке, в потайном кармане хранились вещи, всего лишь мимолетно напоминавшие о прошлом. Когда–то. А теперь…

Вокруг в организованном хаосе метались солдаты. Я села на пол, вытащила на свет божий два старых считывателя и обрывок писчего пластика. Глаза пробегали по полузабытым строчкам, значение которых вспоминалось с ощутимым трудом. Но ведь я должна совершить чудо, верно?…

Световое перо зависло над гладкой поверхностью. Опустилось и стремительно набросало три предложения, которые должны были совершить невозможное. Несколько минут я молча смотрела на написанное. Потом заткнула уши, отключилась от мира и принялась переводить слова в набор штрихов.

Проверила. Перепроверила. Перепроверила еще раз. И только тогда начала с неестественной педантичностью выбивать полученный результат на крошечной пластинке.

Только когда стала на место последняя черточка, я подняла голову и поразилась тишине.

Чья–то ручища схватила за локоть, дернула вверх.

— Эй, Морровер, ты что, совсем крышей поехала? Чего сидишь? Бегом давай, тебя уже обыскались! — Оглобля угрожающе потряс у меня под носом рюкзаком. — На, я и на тебя собрал, блаженная ты наша.

Я закинула лямки на плечо и, прижав считыватели к груди, молча потрусила за пофыркивающим солдатом.

Час истек, но мы не успевали. Вливаясь в толпу солдат в коридорах под северо–западной стеной, я понимала, что пройти успели не больше трети, и эта треть — гарантированно гражданские, раненые и их охрана. Ремо, Тайл и Атка уже где–то там, в относительно безопасных каменных мешках…

Я надеюсь на это.

Посреди медленно продвигающейся толпы мелькнула белесая голова сержанта. Маэст махнул ему рукой. Сержант огладил тяжелым взглядом мою макушку и кивнул. Я запихивала на ходу в рюкзак уже ненужные считыватели, смотрела на таймер, вспоминала метраж всех одиннадцати целых башен, и считала, считала, считала…

Самая высокая — западная башня второго периметра; время эвакуации вышло десять минут назад; до ближайшей базы тринадцать парсеков; в форте не меньше трех с половиной сотен т'хоров; для поддержания барьера нужно не меньше ста; шансы на чудо равны нулю.

Я вытащила из потайного кармана плоский сверток, сунула рюкзак в руки Оглобле, крикнула: «Не дожидайся!», и побежала обратно по коридору, натягивая на ходу шлем. Рванувшегося следом гиганта не пустила толпа, соскользнула с жесткого рукава выброшенная в захвате рука.

— Куда?! — рявкнул эфир голосом сержанта.

— Совершать чудо! — я засмеялась. От бега захватывало дух, у меня не было шансов, но еще никогда мне так не хотелось смеяться. Вперед, блаженные слуги божьи, со знаменем в руках и безнадежностью в глазах, и да совершим мы чудо!…

На седьмой минуте каменные стены, стоявшие тысячу лет, вздрогнули и покачнулись. Я побежала быстрее, чувствуя, как под ногами дрожат ступени.

У основания западной башни я не могла ничего слышать, но знала — с кораблями Лидры покончено.

Я приостановилась и обернулась, напряженно вслушиваясь. Тишина.

Дальше была баррикада и заблокированная намертво дверь — уже разодранная на ленты с той стороны. Я забралась на самый верх монолитной конструкции из ящиков, уперлась плечом и с натугой принялась сдвигать верхние контейнеры. Мышцы гудели, под плотной броней стало жарко, как в Бездне, но я должна была попасть наверх. Любой ценой.

В ту щель, что получилась, удалось протиснуться, только скинув куртку с криптоновой броней и заспинную кобуру, отправив «мать» вперед себя.

За баррикадой было темно и тихо — ночь заглядывала в разбитые окна полной яркой луной, лампы покореженными трубками усыпали коридор. Я шла вдоль стены, тихо, почти крадучись, оглаживая пальцем курок и напрягая глаза до боли.

Четыреста ступеней. Подьемник не работал, как и все в этой башне, а мне нужно было под самую крышу. У основания лестницы я выдохнула, сняла палец с курка и побежала вверх.

Это меня и спасло.

Мы встретились у четвертого этажа, там, где в неряшливом переплетении тросов завис подъемник. Тварь сидела на крыше кабины и внимательно рассматривала мою тень. Я подняла глаза и увидела еще полтора десятка, повисших на тросах вниз головой. Если снимутся все вместе… а еще сенсорные кольца и блок управления на груди голые, без брони…

Палец медленно тянулся к курку, тело застыло статуей, боявшейся шелохнуться. Т'хор спрыгнул с кабины, подошел, вяло покачиваясь, обнюхал границу тени, зевнул, клацнув челюстями, и улегся поперек ступеней.

В этот момент я поняла, что, падая с баррикады, плохо сгруппировалась, приложившись головой. И теперь нахожусь в состоянии острого галлюцинаторного бреда.

Тело явно справлялось с ситуацией лучше головы, перешагнув препятствие и продолжая мерное движение вверх. Кобуры не было, и я просто несла «мать» в руках, прижимая к груди и поставив на предохранитель. В голове шумело, хотелось выброситься из ближайшего окна.

Кто я? Еще я?…