Эхо вторжения (СИ)

В ходе эвакуации, совершенно случайно Букограю посчастливилось встретить свою жену. О судьбе ее он не знал, а только мог предполагать, что она вместе с их квартирой оказалась за пределами купола. Жизнь полковника сложилась так, в свои сорок пять с хвостиком лет семьей он обзавелся всего-то семь лет назад. Жену то он заимел, а вот детей у них не было. Правда в «приданное» с супругой досталась ему и ее двенадцатилетняя племянница, родители которой трагически погибли в автомобильной аварии, когда Веронике было всего лет восемь. Букограй весь свой отцовский пыл направил на приемную дочь. Сейчас ей уже было девятнадцать лет, и хотя она уже два года проживала в квартире своих родителей, связи со своими «родичами» она не теряла. Ко времени настоящих событий Вероника должна была находиться в столице, где заканчивала сдавать экзаменационную сессию в Столичном государственном университете, или «хвосты» от нее, Букограй в такие подробности не вникал и очень-то о ее судьбе не беспокоился, оттого, что характер у «дочурки» был волевой и самостоятельный, так сказать «нордический-твердый». Поэтому для полковника было совсем неожиданным известием, когда жена ему сообщила, что Вероника успешно сдав экзамены, вернулась в Ястребовск буквально за день до «эпидемии». То, что с ней все в порядке, и она не бродила по улицам, когда там начался повальный мор, она сообщила тете еще когда функционировала телефонная связь, Букограя не обнадежило. И все дело было в том, что квартира, в которой проживала Вероника, находилась близко к центру города и теперь естественно оказалась «под куполом». Несмотря на то, что полковнику было известно, что население, находящееся в своих квартирах вроде бы, как и не пострадало, и осталось невредимым, если не считать перебоев в водоснабжении и прочем жизненно необходимым, новость эта удовольствия ему совсем не доставила. За жену он теперь был совершенно спокоен, а вот о «дочери» беспокоился несказанно. Внешне он этого ничем не выказывал, но супруга, уже достаточно изучившая его характер за время совместной жизни, это понимала. Видя его загруженность служебной деятельностью, она не стала настаивать на том, чтобы остаться с ним, тем более что Букограй дневал и ночевал при штабе, потому она, как говорится, «на общих основаниях», поселилась в одной из карантинных палаток, чем облегчила полковнику заботы о ее проживании.

Тем временем, несмотря на опасения полковника, его предположения об ино-планетном происхождении феномена, бредом сумасшедшего «вверху» не посчитали и теперь к городу, по распоряжению из столицы, подтягивалось все большее количество войск. Маршем к Ястребовску двигался даже танковый полк. Неизвестно, что можно было ожидать от неизвестного объекта в городе, пушки танков в определенной мере могли оказаться неким стабилизирующим фактором. В боевую готовность также были приведены ракетные войска. Операция по блокированию города перерастала во все большие масштабы и теперь командующий ею вновь назначенный генерал-лейтенант из Генштаба, должен был прибыть к Букограю с часа на час с целой когортой представителей науки, всевозможных направлений. Центральной усадьбе совхоза «Путь к коммунизму», похоже, грозило превратиться в Академгородок.

В организационной суматохе, связанной с размещением эвакуируемого населения, Букограй чуть не прозевал прибытия своего нового руководителя. Но прибывший генерал Игнатьев, оказался человеком дела. С ходу ознакомившись с мерами предпринятыми полковником, он только их одобрил. Игнатьев привез с собой спутниковые снимки города, сделанные еще до «почернения» купола. Генерал, как выяснилось, оказался руководителем подразделения внешней разведки, занимающийся аномальными явлениями уже в течение многих лет. С одной стороны, в связи с этим, и было вызвано именно его назначение на этот пост, как только было обнаружено неизвестное летающее тело. Для Букограя назначение такого начальства не оказалось таким уж слишком великим откровением, у него у самого в управлении имелся один капитан, оперативно ему почти не подчиненный, который курировал подобные вопросы. Но до происшедших событий, Букограй и сам относился к этим, с его точки зрения, «странностям», как к своеобразной «блажи» руководства. И только теперь он узнал, что такой «блажью» всерьез занимались и другие серьезные службы, да причем и люди, рангом повыше. И теперь оказалось, что занимались не совсем напрасно.

— США засекли наш «феномен» с орбиты и настойчиво просили допустить сюда своих научных специалистов, — сказал Игнатьев, — мотивируя тем, что, что де «феномен» может нести угрозу не только нашей стране, но и всей планете!

— А они нас в свое время в Розуэлл пригласили? — Хмыкнул Букограй. — У них там тоже «феномен» наблюдался, правда, они потом все опровергали.