Эхо вторжения (СИ)

Один из дисковидных космических кораблей, окутанный плазменной оболоч-кой, стремительно приблизился к третьей планете желтого солнца. Уравнял свою скорость со скоростью обращения планеты вокруг центрального светила и, заняв орбиту между планетой и ее единственным естественным спутником-планетоидом, он завис в пространстве и превратился в еще один из множества искусственных спутников, обращающихся вокруг нее. Обилие искусственных спутников указывало на наличие разумной жизни, владеющей относительно высокими технологиями. Дисколет совершил около полусотни оборотов вокруг планеты, принимая сигналы спутников, накапливая информацию в свои базы данных. Затем, набрав запланированный объем сведений, дисколет, недоступный для визуального наблюдения, резко снизился, приведя в недоумение радарные станции дальнего обнаружения и, приблизился к поверхности обреченной планеты. Спускался он в режиме невидимости, чтобы преодолеть слои атмосферы, и в этот момент невидимость сыграла с ним коварную шутку. С планеты в это же время стартовал космический челнок, выводя на орбиту очередной спутник-ретранслятор с дополнительными функциями компьютерного слежения за поверхностью планеты. И так как маневрировать в атмосфере он не мог, как и не мог обнаружить сближающегося с ним в коконе перестроенного времени космического гостя, а тот в свою очередь по причине своей экранировки, не сумел заметить поднимающийся агрегат, то они банальным образом столкнулись. И хотя поднимающийся челнок вместе с ракетоносителем в результате разлетелся на мелкие обломки, то на бронированном пришельце, только чуть дрогнувшем от столкновения, и показавшемся заурядным пустячком, это происшествие отразилось намного более катастрофично, чем могло бы. Одновременно пропали все виды связи: и с главным сфероидом на Тефии, и с остальными восемью «собратьями», отправившимися к другим планетам этой солнечной системы. И тогда аналитические механизмы принялись за поиск «пропавших», на всех возможных диапазонах. И совсем мизерное время потребовалось для аналитических мощностей «пришельца», чтобы выяснить неприятную картину действительности. «Пришелец», как оказалось, выпал из своего пространственно-временного континуума, и оказался на боковой, параллельной ветви, где в этом секторе Вселенной он оказался в одиночестве. И тогда он стал всеми возможными, имеющимися у него способами искать выход в «свое время», но… нащупал лишь маленький отголосок мыслеформы, принадлежащей родной Вселенной. Источник находился на планете, но не в том районе, который планировался для посадки первоначально. И тогда «пришелец» направился в ту точку планеты, где удалось запеленговать «часть своего мира». Дисковидный бронированный космический аппарат завис над городом, который оказался в этой точке, запустил свои сканирующие устройства, выискивая нужную ему мыслеформу, и одновременно включилась стандартная программа — программа жесткой разведки, как первого элемента вторжения. Над городом стоял ясный летний вечер.

И опять Николай «услышал» продолжение повествования:

«У твоей сущности больше целесообразности находиться в нашем лагере, чем в том, на позициях которого ты находишься сейчас! Впереди еще бесчисленное множество обитаемых миров, которые неизбежно будут засеяны спорами нашей жизни, нашей культуры!..»

В голове замелькали ландшафты различных планет, одновременно вроде как бы знакомых и в то же время также и незнакомых. Прекрасные, в своей оригинальности, кислородные планеты со светилами спектров всевозможных оттенков. Николай словно бы увидел аметистовое небо, приятного для глаз зеленоватого свечения центрального светила, сероватого и глубоко зеленого цветов растительность, реки и ручьи сверкающие, словно состоящие из струй шлифованных изумрудных камней, в своем движении отблескивающих яркими лучами от своих граней!.. Увидел он и ярко-оранжевый мир, с пурпурной, апельсиновых и лимонных оттенков, растительностью, красновато-коричневые пески отмелей на берегах, на которые накатывались волны кристально прозрачного оранжада, вызывающие непреодолимое желание войти в эти волны и жадно пить этот напиток. Но напиток ли?.. И вновь смена видений — череда миров фиолетового, ярко-голубого солнца…. Наконец: голубое, привычное для него небо, ярко-желтое светило, размерами чуть больше Солнца, необъятные равнины и холмы в буйной зелени трав. Белоснежные коробочки и башенки городов, видимых, словно с высоты птичьего полета, среди густых лесов, возделанных полей — ландшафты планеты, почти близняшки родной Земли. И видение накрывающей все это великолепие, черной беспросветной мглы!.. Правда, мгла эта представлялась Николаю скорее в умозрительном аллегорическом контексте, нежели материальной, но тем не менее, так он воспринимал суть происходящих явлений.