Эхо вторжения

К «беседам» с вновь прибывшими особистами, Марина вначале старалась относиться философски. Каждый занимается своим делом. Но потом ей стало все происходящее надоедать. Вспомнились былые беседы с Владимиром и Николаем. Еще тогда Владимир предполагал именно такое развитие событий после освобождения. Так и казалось, что «верхнему» командованию, после того как «летающая тарелка» была упущена, теперь очень хотелось в оправдание этой неудачи срочно найти «козлов отпущения». И «по накатанной колее» в полную силу заработала машина поисков «врагов». Впереди, как наиболее безболезненный выход из положения для Марины, начала явственно маячить прямая дорожка в «психушку», и это ее по понятным причинам абсолютно не устраивало. Временами она рукой поглаживала инопланетные браслеты, которые все еще находились на ее руках, причем по ее желанию они стали невидимыми не только для окружающих, но и для нее самой. Она уже знала о некоторых свойствах доставшегося ей устройства и всерьез намеревалась в самом крайнем случае просто-напросто телепортироваться в дисколет, который после бессмысленных, по ее мнению, расспросов начал казаться более родным домом, чем привычная казарма. От следователей-дознавателей она-то могла ускользнуть в любой момент.

Останавливало ее только то, что именно по ее инициативе было произведено «оживление» полутора сотен человек, большая часть которых находилось сейчас именно в расположении части. И Марина, как и всякий военный человек, обладающий чувством долга, считала себя ответственной за их будущее, словно «новая мама», как ее еще раньше в шутку обозвал Владимир. И хотя об этом шутливом прозвище она вспоминала с легкой усмешкой, некий материнский инстинкт в ее поступках все же присутствовал. Еще Марина опасалась, что ее внезапное исчезновение могло сказаться на судьбе остальных самым печальным образом. За них бы тогда взялись с удвоенной силой, и не известно, выдержали бы все интенсивные опросы, возможно, кто-нибудь и проговорился бы, кто они, откуда и каким образом до сих пор здравствуют.

И так на всех них — «уцелевших», несколько подозрительно посматривали не только столичные дознаватели, но и многие простые вояки из расположившегося на территории части нового контингента, вступившего в город после снятия «купола». Хорошо еще, что ее никто не мог видеть на площади в непосредственной близости от НЛО. Вот тогда бы от нее так просто не отстали бы. Положительную роль на данный момент сыграло и то, что своих «особистов» в части не «уцелело», как в прямом, так и переносном смысле, а вновь прибывших с другими частями перевели в управление комитета госбезопасности, состав которого во время катаклизма погиб полностью. На вокзале из них никого не было, потому и «воскрешению» ни один из них не подвергся. Тогда выкручиваться было бы потяжелее, уж те-то знали всех и могли заметить какие-нибудь отклонения, хотя бы такое, что лейтенант Дьяченко, командир первого взвода и заместитель Мезенцева, еще два дня назад хромал, повредив коленную чашечку во время физической подготовки, а теперь скачет как на новенькой. Что и отражало невероятную действительность, пока что никому незаметную.

Солдатское радио донесло до них весть, что постановлением правительства всему составу войск, участвовавших в «освобождении» города и дислоцировавшегося сейчас в Ястребовске, присвоили очередные воинские звания. И теперь, расположившиеся в соседних казармах военнослужащие пехотного полка уже второй день, выбрав все запасы местного военторга в галунах, щеголяли ефрейторскими нашивками на погонах. А вот «коренных» это постановление не коснулось. О них словно забыли, тем более что в последние пять дней их не беспокоили даже следователи, и этот признак можно было расценивать как зловеще-предупредительный.

Марина Виноградова начала понимать, что выдуманная история «уцелевших при пристальном изучении может, так сказать, не «прокатить». И чем дальше откладывалось окончательное расследование, тем больше появлялось шансов, что сами «уцелевшие» не смогут удержаться в нормальных психологических рамках принятой на вооружение легенды.

Ничего хорошего от расследования Марина для себя не ожидала. Уже не раз ей вспоминались рассуждения Владимира о ситуации «после победы». Уже тогда Владимир справедливо предполагал, что Марину вышестоящее командование в покое не оставит. Именно в ее дежурство были «разграблены» склады и никому не будет дела до того, что она оставалась в воинской части единственной боевой единицей. Так почти и оказалось. Ей только было интересно, какую же окончательную формулировку обвинения ей зачитают.

Беспокойство владело не только ею. Старший лейтенант Мезенцев уже не-сколько раз приставал к ней с вопросами, напоминая, что она обещала рассказать о вторжении инопланетян все от начала до конца. Но Марина пока отмалчивалась, только намекнув ему, что «меньше знаешь — лучше спишь!»