Эхопраксия

— Это хорошо. Иначе будет очень больно, — Лианна выстрелила. Дэн едва успел заметить черные волокна — тонкие, как филярии, — а они уже, лихорадочно молотя хвостиками, зарылись в плоть и исчезли.

— Когда блок пройдет, может чесаться, — Лианна оглядывала отсек в поисках других сокровищ, — Когда задеты маленькие косточки, сетка устанавливается не сразу… Ага, вот оно!

В этот раз куб оказался цвета слоновой кости — нет, прозрачный. Оттенок давал густой фиксирующий гель внутри. Когда женщина вскрыла крышку, тот дрожал будто желе.

Материала в одном ящике хватило бы, чтобы загипсовать десять человек с головы до ног. Пока синтет набирала пригоршню, Брюкс поглядел по сторонам и нашел еще штук шесть таких же сосудов.

Гель корчился в руках Лианны, разогреваясь от телесного тепла.

— Куда мы летим? — поинтересовался Дэн. — И сколько, по их ожиданиям, будет сломанных костей в месте нашей цели?

— А у них нет ожиданий. Они просто любят, когда все предусмотрено. — Лианна шлепнула вязкую массу на больную лодыжку. — Не двигайся, пока не схватится!

Гель чудовищной амебой заскользил вокруг лодыжки, образовав сплошную полосу, прополз пару сантиметров вверх по икре и вниз, на пятку, а потом замедлился и застыл в кислородной атмосфере.

— Вот, — Лианна закрыла куб, прежде чем масса внутри покрылась коркой. — Боюсь, придется поносить пару дней. Обычно мы снимаем повязку через восемь часов, но ты сражаешься с остатками вируса, и, если задрать метаболизм, зараза может спланировать свое триумфальное возвращение.

Лаккетт, кричащий в агонии… Газон, усеянный корчащимися телами… Болезнь столь беспощадная и быстрая, что тело застывает в трупном окоченении, пока жертва еще жива…

Брюкс закрыл глаза:

— Сколько?

— Чего?

— Мы многих оставили?

— Дэн, я не списывала бы этих парней со счетов. Знаю, как хреново все выглядит, но если я тут чему и научилось, так это пониманию, что перехитрить Двухпалатников невозможно. Они всегда на десять шагов впереди, и у них всегда есть планы внутри планов.

Брюкс подождал, пока голос в голове умолкнет. Затем спросил снова.

Поначалу она не ответила, но потом сказала:

— Сорок четыре.

— На десять шагов впереди, значит, — повторил он в своей личной тьме, — И ты в это веришь?

— Да, — торжественно ответила Лианна.

— Они ждали, что погибнут сорок четыре человека, спланировали их смерть. Хотели…

— Они НЕ хотели…

— Взяв эту… это чудовище с собой, они знали, что делают. У них, значит, все под контролем.

— Да, именно так, — в ее голосе не было даже намека на сомнение.

Брюкс вдохнул и выдохнул, задумался о слабом неожиданном запахе изо рта, о комке, что прямо сейчас начал расти в горле.

— У меня такое чувство, что вера доходит до тебя с трудом, — мягко произнес женский голос спустя несколько секунд. — Но иногда все происходит, так сказать, по воле Божьей.

Дэн открыл глаза. Лианна внимательно смотрела на него — добрая, милая и совершенно безумная.

— Пожалуйста, не говори так, — сказал Брюкс.

— Почему нет? — Казалось, она искренне удивлена.

— Потому что ты не можешь верить всерьез… Потому что все это — сказки, и ими слишком много…

— Это не сказки, Дэн. Я верю в творящую силу, которая существует за пределами физической реальности. Верю, что именно она дала жизнь всему живому. И ты не можешь винить ее за всю ужасную хренотень, которую творили, прикрываясь ее именем.

Слабое покалывание в пальцах. Поток слюны, поднимающийся из глубин глотки. Язык словно распух во рту.

— Ты не могла бы… Я хочу побыть один, если не возражаешь, — спокойно произнес Брюкс.

Лианна моргнула:

— Эмм… Да, наверное. Сетку можешь сбросить в любое время. Я принесла тебе свежий комбинезон, он лежит на щитке. КонСенсус подключен к краске: если что-то понадобится, постучи по стене три раза. Интерфейс довольно…

«Меня сейчас вырвет», — подумал он и с трудом выдавил:

— Пожалуйста. Просто уходи.

Снова закрыл глаза, стиснул зубы и, давясь, сглотнул подступившую тошноту, пока по звуку не понял, что Лианна ушла, и остались только голоса машин да рев в собственной голове.

Его не вырвало. Брюкс подтянул ноги к груди, обвил их руками и крепко сжал, пытаясь бороться с неожиданной неконтролируемой дрожью, охватившей все тело. Он не открывал глаз, не смотрел на новый мир и микрокосмическую тюрьму, в которой проснулся, — зараженный уродами и голодными хищниками маленький пузырек, что, вращаясь, с каждой секундой все больше удалялся от дома. Земля уже превратилась в воспоминание, затерянное и исчезающее в бесконечной пустоте. Тем не менее она была рядом, в его голове, — пустынным садом, усыпанным искореженными трупами, и от нее не было спасения.

Каждый мертвец имел лицо Лаккетта.

* * *

Мы начинаем изучать геологию после землетрясения.

Ральф Уолдо Эмерсон

В конце концов паника уменьшилась. И в конце концов ему пришлось вернуться.