Эхопраксия

Идея Бога как вируса работает только в том случае, если вы купились на активно развивающуюся область цифровой физики[116]. Большинство из вас, скорее всего, знают, что это такое: совокупность теорий, в основе которых лежит предположение, что Вселенная в своей основе дискретна и математична, а значит, каждое событие можно представить как своего рода вычисление. Цифровая физика подается под несколькими соусами: Вселенная — это симуляция, которая функционирует на каком-то компьютере[117], [118], [119]; или же Вселенная — это и есть огромный компьютер, где материя — это «железо», физика — софт, а каждое движение электрона — вычисление. В некоторых версиях материя считается иллюзорной, буквальной реализацией чисел[120], [121]. В других реальность — это голограмма, а Вселенная внутри пуста[122], [123], [124]; настоящее действие происходит на двухмерной границе голограммы, а мы — лишь интерференционные узоры, проектируемые с поверхности мыльного пузыря внутрь. Популярных изложений этой теории полно, как в Сети[125], так и вне ее[126].

Ли Смолин (из института Уотерлоо) идет против общего течения: он полностью отрицает цифровую физику и развивает в своих теориях концепцию последовательной Вселенной, где время — не иллюзия, реальность не детерминирована, а сами вселенные растут, размножаются и эволюционируют путем естественного отбора, пусть и происходящего в очень больших масштабах (представьте черные дыры как потомство, а энтропию — как силу естественного отбора)[127], [128], [129]. Тем не менее даже модель Смолина уязвима из-за изменчивости законов физики: она, по сути, предсказывает, что физические законы эволюционируют вместе с остальной реальностью. Что опять же отсылает нас к вопросу о том, как нам с полным основанием предполагать постоянство в непостоянной Вселенной.

Анализуя все эти предпосылки, к такой мысли нельзя не прийти — неважно, насколько странно она звучит, но на стороне цифровой физики сейчас стоит немало научных тяжеловесов. Я, правда, не один из них; но, так как столько умных людей защищают эту теорию, я, опираясь на их труды, со счастливой душой протащил в текст вирусных божеств и надеюсь, что все прошло гладко.

Различные детали обстановки

Полевая работа, которой занимается Брюкс в начале книги, берет свое начало от «ДНК-баркодинга», который сейчас безумно популярен. Это дешевая и сердитая таксономическая техника для классификации видов по фрагменту гена, кодирующего фермент цитохромоксидазы[130]. Шансов на то, что баркодинг сохранится в нынешней форме через восемьдесят лет, нет — у нас уже есть портативные анализаторы[131], которые вытесняют традиционный механический анализ с пастбища, — но концепция генетического баркода, полагаю, останется даже с улучшением технологии.

Смерчевой двигатель[132], питающий монастырь Двухпалатников, основан на работе, запатентованной Ли Мишо[133], инженером на пенсии, которому эта идея пришла в голову, пока он копался в своем гараже. Понятия не имею, будут ли работать в будущем ветряные воронки в два километра высотой и мощностью в двести мегаватт, но патенты зарегистрировали[134], и проект получил пристальное внимание со стороны правительства и академических структур. Никто не сказал, что физика там неправильная.

Мы уже приближаемся к техникам обучения, которым не нужно сознательное восприятие[135], вроде той, что использовали Двухпалатники при обучении Лианны Латтеродт. Предтечи фетиш-капюшона, который Брюкс использует вместо мозговых имплантатов, уже обретают форму в целом ряде читающих/переписывающих разум устройств, которых уже предостаточно в литературе[136], [137], [138], [139], [140]. Зависимость Брюкса от когнитала, с другой стороны, говорит о том, что он — настоящее ископаемое прошедшей эпохи (нашей, по сути): усилители памяти уже на подходе[141], [142], [143], и еще в 2008 году каждый пятый активно работающий исследователь сидел на мозговых стимуляторах, чтобы не слететь с гонки[144].

Использование онлайновых многопользовательских игр в качестве средств для эпидемиологической симуляции впервые предложили Лоффгрен и Фефферман[145]; их же, в свою очередь, вдохновила неожиданная пандемия «испорченной крови» в «Мире Варкрафта»[146], которая случилась из-за того, что люди в РПГ — как и в реальной жизни — часто ведут себя не так, как надо. Я не знаю, сколько народу подхватили эту идею и развили ее — по крайней мере, в одной статье говорится об использовании онлайн-игр для экономических исследований[147], — но если это все, то, по-моему, мы упускаем большую возможность.