Экипаж

Бухгалтер рвал тряпки на бинты, передавая юристке, а та перевязывала раненых. Лю всматривалась в новоприбывших – нет ли среди них Чена. Но его не было, и Лю, заткнув рот маленькими детскими кулачками, забилась в угол – ждать, ждать…

Маша тоже вытянула шею, выглядывая своего вулканолога. Всем, кто проходил мимо, она сообщала:

– Здесь занято, извините. Здесь занято!

Врач осматривала пострадавших. Крылов внимательно вгляделся в ее посеревшее лицо.

– У вас валидола нет? – спросил он.

Врач отрицательно покачала головой.

– У меня есть. Положите под язык, – сказал Крылов. – Слушайте, что говорю! – повысил он голос.

– Я летать боюсь… – выдавила из себя женщина.

– В шахте страшнее!.. – обнадежил ее Крылов.

Валера и бортпроводница пытались рассадить вновь прибывших на свободные места, а люлька уже ехала обратно.

Зинченко становилось все сложнее справляться с управлением. Турбулентность усилилась, грузовик колотило…

В кабину вошла Александра.

– Леонид Саввич, отправляю последних пассажиров.

– Иди с ними, – не отрываясь от штурвала, коротко приказал Зинченко.

– А вы?

– Иди, сказал! – В голос закричал Зинченко.

Александра молча вышла из кабины. На глазах ее блестели слезы.

В люльку набились последние пассажиры, в том числе и мужчина с чемоданом. Правда, сейчас он был без чемодана – его пришлось оставить в трюме. Вулканолог пытался протащить свой рюкзак, но Александра закричала на него страшно, и он подчинился. Однако перед входом в люльку на ходу запихал в карманы образцы пород.

Александра действовала как в ступоре. Мысль о том, что Зинченко спасает их всех ценой своей жизни не давала ей почувствовать ни малейшей радости. И она продолжала работать механически – рассаживала, проверяла, отдавала распоряжения – и старалась не думать вообще ни о чем. Иначе сердце могло просто разорваться.

Какая-то женщина, споткнувшись, едва не выпала из шлюза. Представитель авиакомпании подхватил ее и запихал в люльку. Попова влезла внутрь и забилась в угол.

Александра осмотрела оставшихся, чуть ли не силой заставила Вику сесть в люльку. За ней представитель авиакомпании затолкнул Чена. Сесиль прижалась к Свену, он с тревогой оглядел надорванные петли люльки, но, когда Сесиль посмотрела на него, ободряюще кивнул.

Александра не спешила влезать сама. Она чувствовала, что не в силах бросить Зинченко. Что не сможет потом нормально жить, если все спасутся, а он нет. И только мысль о том, что Алексей без нее тоже, может быть, не захочет жить, заставляла ее колебаться.

Представитель авиакомпании толкал ее в люльку, она сопротивлялась… В конце концов он закричал на нее, резко встряхнул, а потом обнял и заплакал. Александра наконец прошла вперед и тихо села. Они переглянулись – как в последний раз.

Попова крепко зажмурила глаза. Люлька начала спуск, все шло благополучно – как и в предыдущие разы. Но вдруг люлька соскользнула с рампы, и ветер тут же принялся бешено трепать ее. Грузовой самолет швырнуло в сторону. Люлька распахнулась, Вика качнулась и съехала вниз…

Чен успел своей тоненькой ручкой удержать ее в люльке в последний момент. Но несколько человек улетели в ночь и исчезли. Люльку немилосердно трепало, со всех сторон хлопал ветер. Сесиль стало затягивать вниз, Свен потянулся за ней, она в отчаянии ухватилась за его кисть, Свен дернул ее на себя, перехватил… Люльку швыряло, словно осенний лист на ветру.

Свен что есть силы сжимал руку, на которой повисла Сесиль. Другой он сам держался за рвущуюся на ветру сеть. Он чувствовал, как дрожит рука, и молился лишь об одном – только бы удержать, не разомкнуть пальцы. И проклинал себя за то, что во время учебы в университете больше времени проводил в спортбаре, чем в спортзале, и давал клятвы, что если они с Сесиль выберутся, то всерьез займется своей физической подготовкой и за год накачает мускулы, способные удержать не только хрупкую девушку, но стокилограммовую штангу.

А худенькая рука Сесиль по миллиметру ползла вниз, и у Свена, которого болтало из стороны в сторону, не получалось перехватить ее. Миг – и тело Сесиль скользнуло в глухую темноту. И сразу стало легко и пусто. Так пусто, словно внутри Свена ничего не осталось. Он ощущал себя одной оболочкой. Свен взглянул вниз. Там тоже зияла пустота – пустота, в которой растворилась Сесиль.

Крошечный отблеск мелькнул в кромешной тьме и погас. Это сверкнуло последней вспышкой обручальное кольцо – теперь бесполезное в этой жизни, но связавшее Свена и Сесиль прочными нитями на совершенно ином, куда более высоком уровне, – и отражение этой вспышки упало на его сердце.

Свен не раздумывал. Маленький непонятный огонек, мерцающий внутри его телесной оболочки, толкнул его вперед. И, стремительно летя в неизвестность, он вдруг ощутил, что этот огонек и был самым главным – это была его душа.

А в бешеной круговерти вокруг никто даже не заметил этой еще одной канувшей в черную бездну человеческой жизни.

Только Вика расширившимися глазами, немая от ужаса, смотрела на пустое место, где всего несколько минут назад цеплялись за спасение влюбленные, а теперь один за другим улетели в вечность…