Экипаж черного корабля

И потому на заброшенной, когда-то возведенной Империей, дороге творилось страшное. Пять взбесившихся железных чудищ таранили, скидывали прочь, раскатывали, рвали все попадающееся на пути. Путь их был очень извилист. Часто они проскакивали мимо чего-то живого и даже движущегося, потому как у водителей чудищ был узкий обзор, а те, кто давал команды, на разгон или остановку, терялись – слишком много интересной подвижности мельтешило вокруг, распыляя внимание, но разогревая азарт. Здесь, в вертящемся смерче бойни, планирование отступило в панике, сдав позиции хаосу – наилучшему планировщику в таких делах. А прабабушка Энтропия посмеиваясь потирала ручки, спрятавшись за спинами и покуда уйдя в тень; она просто тихонько, по нитке, пила тепло из еще не остывших насовсем тел, мясных клочьев и притушенных двигателей. А там, впереди у нее, имелась в запасе вечность.

40. Первая фаза

И какова же могла быть не научная, а военная цель появления на вражеском берегу одиночной «боевой горы». Ведь любому, даже мало понимающему в военном деле, брашу понятно что, не смотря на гигантскую мощь и «беременность» гига-машины танковым легионом, этого вовсе недостаточно для захвата и контроля побережья вооруженной до зубов империи. Ведь нельзя же маскировать наивностью знание того, что даже после массированного применения по врагу термоядерного огня, что-то и где-то у него сохранится, и этого чего-то вполне хватит для сворачивания шеи нескольким тысячам задраенных в броню танкистов. Естественно, вполне резонно рассчитывать на неожиданность – право первого хода за счет первичности развертывания никто не отменял, но не до такой же степени. Кабинетные стратеги Брашпутиды, при всей своей зацикленности на ядерных фугасах, сжевали на планировании малых и больших войн огромный омлет из не водящихся ныне на планете собак, так что рейд «Сонного ящера» по исконной территории Эйрарбии они могли рассматривать только как первую фазу вторжения. Разумеется, она была необходима и даже неизбежна. Последующая высадка на берег армий захвата это все-таки не организованное природой цунами, которое несется по морю-океану не зная что встретится впереди: может там заблаговременно построен чудовищный волнорез, и в тщете развеются прахом мечты о смыве в тартарары отстроенного по новой города? И если высаживающаяся армия встретит фланкирующий огонь ядерных батарей, там, в далеких штабных кабинетах, мигом освободится порядочное число служебных кресел и оживленно пересыпятся песчинки внутренностей пирамиды верховных штабов.

А потому, задача «Сонного ящера» не в откусывании солидного куска территории «баков» – ему это не по силам, разве что маленькую-маленькую крошечку континента, – а ведение разведки. Разумеется, очень активной, совмещенной с расширением плацдарма и с уничтожением особо опасных эйрарбакских сюрпризов. И, само собой, дополнительное задание – партизанские рейды по неглубоким тылам, обрезка имперских путей-дорог, торможение концентрации Имперской мощи.

Пока всё получается по плану максимум!

41. Следы

И все красиво и отлично в проведенной бойне. И даже, слава Рыжей Матери, не оттеняет ее, гася победные фанфары, всегда преследующая победителей досадная плата за успех – сегодня среди экипажей «пятерни» нет ни единого убитого и нисколечко раненых. Только одно маленькое обстоятельство впрыскивает под кожу небольшую дозу тошноты: те, кого они давили, плющили и рвали на части совсем не имеют отношения к эйрарбакской мобильной пехоте, и на «белых каски» они тоже совсем, совсем не похожи. А вот кто это такие?

Выясняется это довольно быстро. Благо танков в группе Хориса не много, колонна велика и они не успели передавить совершенно все. Правда, красивые надписи-сокращения на оторванных дверцах грузовых мобилей не дают ничего, по крайней мере, танкистам – может, в далеком «аналитическом» эту буквенную краткость раскусили бы играючи, но в группе Хориса-Тата ученых не водится. Однако среди развалин железа имеется еще кое-что. Там шевелятся живые – не сдутые уродливые куклы угодивших под гусеницу; не разделанные в дырчатый фарш бегающие пулеметные мишени, а так, вскользь, второпях зацепленные косвенным воздействием атаки: кого чуть придавило, какой-нибудь валящейся набок кабиной, треснуло по горбу, выводя вон сознание, тяжелой, отшатнувшейся не вовремя дверцей – сейчас очнулись, на свою голову, выбрали самую не подходящую минуточку, как раз в момент скольжения по завалам фонарного конуса; а кого-то легко, не насмерть, чиркнуло шрапнелью, так что теперь им какое-то время жить, покуда броне-лейтенант не уяснит для себя некоторые неувязки.