Экипаж. Команда

В холодном поту, на дрожащих, подгибающихся ногах Полина вылезла из машины и, удивляясь тому, что еще может самостоятельно и осознанно передвигаться, пошатываясь, пошла по тротуару. Она не понимала, куда идет, но ноги сами несли ее прочь, подальше от этого места, где в кровавом месиве с переломанным позвоночником заходился в предсмертных судорогах еще пару секунд назад нагло ухмылявшийся Ташкент. Сейчас она не видела ничего, кроме… кроме таких знакомых, таких безумно красивых и родных глаз, которые смотрели на нее с легкой грустью и укоризной, как будто говорили: «Ну зачем это все, Полинушка? Ведь я его уже давно простил». Она шла на свет этих глаз, а они неумолимо росли и приближались, и вот настал момент, когда Полина сделала последний шаг и уткнулась лбом в холодную непреодолимую преграду. Она инстинктивно подалась назад и усилием воли сфокусировала зрение, пытаясь понять, что помешало ей полностью раствориться и исчезнуть в этих глазах, а увидев, невольно вскрикнула – оказалось, что она стоит перед щитовым пластиковым билбордом с большущей фотографией Антона Гурьева и незамысловатой подписью: «У тебя есть друг!». Силы оставили ее, и Полина уселась на тротуар, откинувшись спиной на билборд с Антоном, словно искала у него поддержки.

Когда Нестеров услышал, как где-то неподалеку раздались характерные для дорожной аварии скрежет и глухой удар, он невольно отошел на пару метров назад и бросил быстрый взгляд на место парковки их «лягушки». Машины не было. Предчувствуя, что могло произойти нечто еще более худшее, нежели избиение и задержание «грузчиков», бригадир кинулся на Заслонова, на ходу набирая номер мобильника Полины. Свернув, он сразу же увидел в створе улицы их машину, врезавшуюся в переднюю левую дверь другой иномарки. Нестеров охнул, его ноги на долю секунды сделались ватными, но в этот момент в трубке отозвалась Полина:

– Александр Сергеевич, я здесь…

Дальше – всхлипы, а затем – откровенное рыдание.

Бригадир всмотрелся и различил впереди одинокую фигуру, сидящую под тускло освещенным рекламным щитом.

Он бросился к ней, однако, пробегая мимо поцеловавшихся машин, притормозил и окончательно ошизел, лишь теперь разглядев между ними зажатое и расплющенное тело Ташкента. Ни времени, ни желания проверять, бьется ли еще у него нитевидный пульс, у Нестерова не было. Он наконец добежал до Ольховской, плюхнулся рядом с ней на асфальт и задал банальнейший в такой ситуации вопрос:

– Полина, ты охуела?

В принципе, на такой вопрос существует лишь три варианта ответа: «Да, нет, частично», но Ольховская предпочла ответить вопросом же на вопрос:

– Я убила его?

Выругаться Нестеров не успел – с Разъезжей к ним повернула черная БМВ, медленно проехала мимо места аварии и, чуть скрипнув тормозами, остановилась. Полина вздрогнула, а бригадир напрягся, внутренне подобрался и встал, прикрывая ее собой. Из БМВ вышел Камыш. Вместо приветствия он слегка кивнул Нестерову и отрывисто спросил:

– Кто его?

Александр Сергеевич промолчал. Камыш внутренним чутьем понял все и выдал абсолютно идентичную реакцию на происходящее:

– Полина, ты что – охуела?

Бригадир, чувствуя, что сейчас с ней может случиться самая настоящая бабья, а потому совершенно неуправляемая истерика, решительно взял быка за рога:

– Женя, я прошу тебя, отвези ее подальше от этого места… Есть тут какое-нибудь круглосуточное заведение с кофиём?… А потом возвращайся, здесь может понадобиться твое участие.

Камыш кивнул, подошел к Полине, поднял ее и за руку повел к машине. Когда они уехали, бригадир с облегчением вздохнул, подбежал к «лягушке» и первым делом забрал из салона все вещи, могущие идентифицировать ее последних хозяев. Таковых оказалось немного: сумочка Полины, козыревский мобильник и пара музыкальных компакт-дисков. Случайно оказавшийся поблизости зевака наверняка решил, что Нестеров занимается мародерством, однако, поймав на себе тяжелый взгляд бригадира, посчитал за благо скоренько ретироваться, резонно рассудив, что такой, чего доброго, еще и убьет – не задумается. Надо сказать, что настроение Нестерова он почти угадал. Александр Сергеевич нервно закурил и набрал номер Ладонина: если кто-то и мог реально помочь в столь щекотливой (назовем ее так) ситуации, то, безусловно, это были Игорь и его команда.

– Игорь, у нас проблема. Срочно нужна твоя помощь…

– Да в курсе я. Сам-то где ты есть?

– В смысле?

– В смысле, что проблему я вижу, а тебя – нет. Мы сейчас на Лиговке, здесь Ивана с Павлом прессуют.

– Знаю… Я рядом, на Заслонова. Давай сюда.

– То есть у нас еще и там проблемы?

– Да, и гораздо серьезнее.

– Понял, уже идем…