Экипаж. Команда

Они успели опрокинуть по два коньячных наперстка и едва только закурили, как во двор въехал черный «Порше Бакстер». Климушкин мечтательно проводил глазами неторопливо скользившую мимо них тачку и закатил глаза: «Мать моя, женщина! Бакстер! Вертикальный руль, коробка-автомат „Типтроник“, двести пятьдесят километров, откидной верх… Сергеич, знаешь, сколько такая музыка стоит? Семьдесят тысяч баксов!!!.. Эх, недаром люди говорят: кто как живет, тот так и ездит».

Но это был еще не финал. Тачка остановилась прямо у подъезда объекта, и из нее вышла ослепительная брюнетка в темно-синем, плотно облегающем тело платье с потрясающим по глубине и содержанию декольте. В осадок выпали все – и бригадиры, и их «грузчики». Девица закрыла машину и, застучав каблучками, направилась к подъезду. Завороженные ее походкой «грузчики» пораскрывали рты и, разом позабыв о своих служебных обязанностях, застыли на месте, пожирая глазами удаляющуюся фигурку.

Нет, все-таки это очень правильно, когда хотя бы в одном из двух сменных нарядов присутствует женщина. Поняв, что в данной ситуации от мужиков ничего путного не дождешься, Полина решительно взяла инициативу на себя, кинулась к подъезду и вошла в него буквально на плечах девицы. Через пару минут Ольховская вернулась к машине и рассказала, что девушка вошла именно в квартиру объекта, причем гражданин Андросян встретил ее радостными восклицаниями. Содержание восклицаний осталось для Полины загадкой, поскольку объект голосил на родном ленинаканском наречии…

Через двадцать минут экипаж Климушкина уехал на базу, и «нестеровцы» остались один на один с холодной ночью, любвеобильным объектом и его ослепительной красоткой. Бригадир связался с дежурным, доложил про зафиксированную связь и попросил уточнить: следует ли брать девушку под «НН», если она выйдет из дома объекта одна. Дежурный пообещал уточнить и через некоторое время передал экипажу новые вводные: связь интересует особо, а посему в случае чего бросать наблюдение за адресом объекта и вести девицу. На том и порешили. В этот момент в квартире объекта погасло сначала одно, а затем второе окно. Свет в третьем горел вплоть до начала четвертого, но затем не стало и его. Последние полуношники дома номер три по улице Рихарда Зорге наконец уснули спокойным сном. Спокойным, потому что все это время их покой продолжал охранять сменный наряд наружки во главе с подполковником Нестеровым.

Светало. Часы показывали начало восьмого. Во двор потянулись первые собачники и недавно закемаривший Нестеров проснулся, разбуженный собачьим лаем. Он обернулся – сидевшая на заднем сиденье троица, включая Полину, удобно пристроившую голову на козыревском плече, самым бессовестным образом продолжала сопеть. Бригадир нервно выскочил из машины, выглянул из-за кустов – слава богу, черный «Порше» стоял на месте. Нестеров разбудил горе-караул и вставил им хороший пистон. Виноватый народ выполз из машины и стал потягиваться, разминая затекшие конечности.

– А во сколько нас сменят-то? – преодолевая зевоту, вопросил Лямин.

– Должны в восемь, но это вряд ли. Хотя бы к половине девятого добрались, и то было бы хорошо, – прокомментировал Козырев, уже неплохо изучивший утренние привычки оперативных водителей.

– Скорее бы приезжали. Чтобы нам не пришлось этот «Порше» гонять.

– Это вряд ли, – вклинился в разговор старший. – Учитывая, во сколько эта парочка нынче угомонилась, раньше полудня они из дома не выберутся. К бабке не ходи.

К бабке ходить, возможно, было и не обязательно, но вот в начале девятого, несмотря на все заверения бригадира, девица, кличка которой была дана Куколка, из подъезда вышла. Вышла одна.

– Вот черт, накаркал, – расстроился Нестеров и живо распорядился: – Лямка, давай дуй к проезжей части. Посмотришь направление движения, мы тебя там потом подберем. Остальные быстро в машину.

Ваня легкой рысцой потрусил на улицу и скрылся под аркой. Через пару минут вслед за ним выехал «Порше».

– По Доблести к повороту на Петергофское, – прокомментировал Лямин.

– Понято, грузчик. Сейчас заберем…