Экипаж – одна семья. Часть четвёртая

– Кроме всего, возьмёшь у Чижа конспектик. Есть там у него такая хитрая тетрадка по устройству корабля. Прихвати документацию по «Граду» и начинай в свободное время изучать устройство корабля и тактико-технические данные установки «Град». Вообще-то на всё, про всё, тебе отведён ровно месяц. – Андрей похлопал Игоря по плечу и продолжил. – Запомни, морячок, чем быстрее ты сдашь на допуск к управлению своим заведованием, тем лучше будет к тебе отношение твоих старших сослуживцев. А для того, чтобы за короткий срок тебе получить этот «допуск», надо будет выучить те премудрости, о которых мы с тобой говорили. Если возникнут какие-то наводящие вопросы, то обращайся ко мне или к Чижу. К старикам из других боевых частей не обращайся, а то тебя быстренько где-нибудь припашут. Я смотрю, ты парень, вроде бы толковый, так что занимайся. Трансляция работает, команды все слышно, а твоё дело находиться здесь, на боевом посту и заниматься тем, чем я сказал. Если меня будут искать, найдёшь меня в шхере, где ночью были. И смотри не усни, не то проспишь распорядок и схлопочешь по кумполу от «карасей». Ну, всё, морячок, я линяю, а ты, дерзай науку!

Гринёв поднялся через горловину люка на верхнюю палубу, а Мельниченко остался один в маленьком отсеке боевого поста, густо напичканного толстыми и тонкими экранированными кабелями, небольшими агрегатами управления установкой «Град» и различными ящичками с магнитными пускателями, красными и чёрными кнопками, да прочими техническими премудростями. В отсеке было достаточно светло, так как кроме основного освещения, был умело приделанный над тумбочкой короткий люминесцентный светильник. Обстановка благоприятствовала и Мельниченко с неподдельным желанием начал переписывать содержимое «Книжки боевой номер». Вспомнив о лежащем на поверхности тумбочки журнале, он сделал рекомендуемую главкором запись и достал из нагрудного кармана пару тетрадных листиков, заранее припасённых для написания писем. Полагая, что времени до обеда достаточно, Игорь решил по-быстрому черкануть три небольших письма: одно домой, второе Ларисе, а третье на Сахалин рефмеханику СРТ-М «Гравёр», обещавшему выслать деньги, заработанные на зачистке топливных и масленых танков. За таким нужным делом и время пролетело незаметно, но расслабляться для «духа» было рановато, так как корабельная трансляция по всему кораблю извещала бачковых о приближении флотского обеда. Услышав команду: « Закончить корабельные работы! Команде приготовиться к приборке!» – Мельниченко покинул боевой пост, закрыв люк навесным замком и, убыл в кубрик заниматься приборкой. Команда «Закончить приборку! Команде руки мыть, бачковым накрыть столы!» застала Игоря, когда он делал последний штрих, заканчивая протирать палубу коридора.

Вымыв руки, Мельниченко прихватил в кубрике всю необходимую посуду и мигом умчался в столовую команды, где его уже поджидали Мороз и Халимов.

– Ты где пропадаешь? – спросил Игоря Мороз в грубой форме, явно нервничая.

– Как, где? – удивился Игорь. – Приборку делал.

– Приборка, приборкой, а посуда должна быть на камбузе заранее, усёк?! – стал наставлять молодого бойца Мороз. – Запомни, бачок под первое и второе с тарелкой под закуску, должны быть на камбузе до начала приборки, тогда после приборки ты сразу накрываешь на стол уже наполненные бачки. А теперь поторапливайся, чтобы к обеду не опоздать, понял, да?!

– Понял, – коротко ответил Игорь и кинулся на камбуз, а его коллеги «караси» начали расставлять на баке чашки и ложки.

Благодаря своей сноровке, Мельниченко с обедом не задержался, но опростоволосился с «мослами». К первому блюду каждому годку по негласным флотским законам полагалось по «мослу», а в бачке оказался только один «мосол» и Чижов остался при своих интересах, хлебая пустой борщ из консервированных овощей. Он кинул в сторону Игоря недобрый взгляд и со злостью предупредил:

– Алё, «дух», где мой «мосол»? – и, не дождавшись ответа, продолжил. – На первый раз прощаю, но если такое повториться, пойдёшь в БЧ-5 под пайолы на ночку, а пока подставляй лысину.

Игорь нагнулся, и Чижов отпустил ему смачного «чилима». «Чилимом» годки называли универсальный щегол, когда руку кладёшь на голову, плотно прижимая её по всей плоскости и, оттягивая другой рукой средний палец, резко его отпускаешь. Получается довольно-таки ощутимый щелчок. Пару таких «чилимов» и всё становится ясно с первого раза без лишних объяснений.