Экипаж специального назначения

Изучали принятые на судах системы безопасности, которые были призваны защитить суда от пиратского вторжения. Вообще, по правилам, которые были прописаны в стандартных страховках, в случае, если пираты поднялись на борт судна, оказывать сопротивление им было нельзя. Часть экипажа укрывалась в бронированной комнате безопасности, меньшая часть оставалась в рубке и выполняла все требования пиратов. Не выполнять требования пиратов тоже запрещалось – в случае, если в результате конфликта будут трупы, страховая может отказать в возмещении. Вообще, многое в отношениях с пиратами было обусловлено пунктами страховок и правилами, выработанными страховыми компаниями.

Антипиратские средства делились на активные и пассивные. К пассивным относились решетки по бортам судна, закрытые решетчатыми дверьми и мощными замками места спуска судовых трапов, безопасные камеры для экипажа – они не просто были бронированными, но их сложно было найти, они строились так, чтобы вход в них был малозаметным, в них были запасы воды, еды, рация. Оружия не было – опять-таки по причине запрета на оказание сопротивления. К активным относились звуковые, водяные и акустические пушки по бортам – последние были теми же звуковыми, но они выдавали звук в неслышимой человеческому уху части спектра и вызывали сильную головную боль. Существовали специальные устройства, которые при подъеме пиратов на борт выбрасывали на палубу очень скользкую пену. Вроде как пираты должны были на ней поскальзываться… Только что это решало, так никто ничего и не мог сказать. Несмотря на угрозу пиратства, до сих пор не существовало прецедентов, когда спецназ бы отбил судно в пиратском порту или суда ВМФ – атаковали пиратские портовые города. Объяснялось это опасением за жизни заложников.

Сам пиратский захват, если он состоялся, – это только начало долгого пути. Захваченное судно отводят в один из портов на побережье Сомали и оставляют там на время переговоров. Часть пиратов сходит на берег, часть остается на борту. Сами переговорщики чаще всего базируются в соседней Кении. Как только начались пиратские захваты, так в столице Кении сильно подскочили цены на элитную недвижимость: пиратские боссы вкладывали полученные средства. Владелец груза связывается со страховой компанией, та связывается с переговорщиками, которые ищут контакты с переговорщиками пиратов. В последнее время переговорщики пиратов все чаще сами выходят на связь со страховыми компаниями, с кем именно – они отлично знают. Стоимость услуг переговорщика – от двух до пяти процентов от суммы выкупа, ее по традиции платят сами пираты. Цена за захваченное судно назначается с расчетом на снижение в три-пять раз в ходе переговоров, пираты отлично уловили этот момент: надо дать лоху почувствовать, что он победил. Проблемы бывают только тогда, когда судно принадлежит компании-банкроту или еле держащейся на плаву, или если владелец какой-то левый и не хочет платить. Пиратам это тоже не надо. Пока судно стоит, они тратят время, вынуждены кормить экипаж… но отпустить без выкупа они тоже не могут, потому что это плохой пример для остальных. Обычно так попадают суда с левыми судовладельцами из стран бывшего СССР. Выходцы из бывшего СССР обладают специфической деловой этикой, и проблемы «негров»… то есть попавшей в беду команды, их не волнуют, хоть расстреляйте всех. На слуху у всех история с «Фаиной» – украинским судном, везшим неизвестно чьи танки неизвестно куда и несколько месяцев простоявшим у сомалийского берега. Но такие накладки случаются все реже. Пираты тоже умнеют и берут на заметку, с кого стрясти деньги можно быстро, а с кого – не стоит и пытаться…

После того как договорились о цене, деньги переправляются в Кению и либо передаются там, либо сбрасываются с низколетящего самолета в герметичном контейнере недалеко от пиратского порта. Их ловят пираты, после чего деньги делят и расходятся. Судно отпускают. Обычно после получения выкупа в порту закатывают праздник, происходит также масса свадеб: по сомалийским меркам, пират – завидный жених, а массово внедряемое шариатское право позволяет иметь до четырех жен, что в разрываемой гражданской войной стране более чем уместно. Никто не считает, что пираты – это плохо, только радикальные исламисты. Когда Союз исламских судов захватил власть в Могадишо, они начали убирать горы мусора величиной с пятиэтажный дом и объявили пиратство преступлением, за которое полагается смертная казнь. Некоторое время пиратских нападений почти не было. Потом международное сообщество снарядило военную экспедицию из соседних стран – и Союз исламских судов свергли и разогнали. В Сомали снова вернулось беззаконие, снова начались пиратские захваты, а место Союза заняла связанная с Аль-Каидой организация Аль-Шабаб[38]. И все довольны, все гогочут.

Пиратство действует как организованный бизнес, провалов почти нет – но они все-таки бывают.