Эклектика (СИ)

— Не беспокойся, — протянула она. — Я императорскую семейку тоже не люблю. А насчет городов… На восточном побережье добывают вулканическое стекло, и не нужно быть гением, чтобы понять: наша война идет не из-за идеологии.

— Идет? — переспросил Миднат. Он обратил внимание на слабо завязанный узел и присел, прячась за бочкой. Оттуда донесся его голос: — Китти, что ж ты, у нас перемирие!

— Ой ли, — передразнила его манеру речи Китти, холодно блеснув глазами при звуке имени. — Почему же тогда начинается зима? Не думаю, что дело в капризах природы. Мне много лет, Миднат, но девушке не стоит называть такие числа и признавать, что это ее возраст. Я многое повидала. Скажи, сколько раз мы заключали перемирие? Мне напомнить, чем закончилось последнее, или ты вспомнишь сам, что когда-то читал на уроке истории?

Говоря это, она поправляла перчатку. Кисть была слишком узкой: кожа соскальзывала при движении, и пальцы начинали болтаться. Не помогали даже завязки. Пользуясь тем, что ее никто не видит, Китти торопливо сняла перчатку и спрятала руку в карман. Луна-предательница высветила бледные вены не более чем на мгновение. Китти, будто ничего не произошло, подошла к спрятавшемуся за бочкой Миднату. Тот, наконец, завязал нужный узел и, раскрасневшийся, поднялся. Встретившись глазами с единственной дамой на корабле, он покраснел еще больше, но храбро продолжил разговор:

— Ну в этот раз надолго все, — заверил Миднат. — Прошло уже девятнадцать лет! Ни одного столкновения! Оборотни испарились, каюк, драконы уплыли, корабли идут… Скоро можно будет праздновать юбилей! Вы, храмовницы, совсем нормальной жизнью не интересуетесь? На нас не нападут, будь спокойна. Да и… Говорят, ядра пушек Каалем-сум долетают до самого Ги…

— Я слышала, что лавина перекрыла проход в горах, — полушепотом прервала Китти. Она облокотилась о свободную руку и так же негромко продолжила: — Что лед, как панцирь, покрывает северный океан, а некоторые города империи ждут, когда можно будет вывесить флаг Синааны над дворцами без опасений. Что наши храмы уже не то, что прежде, и учат иному. О, я забыла о Серой леди. Она летает над землями империи, словно королевство их уже завоевало. Об этом не говорят открыто, твердят об обратном, о том, как все хорошо, но человек, если не дурак, сделает вывод сам. Хотя бы о переменах в погоде, которым каждый свидетель.

— Это просто заморозки, пусть и более суровые, чем обычно, — вымученно засмеялся юноша. С кормы раздался крик:

— Миднат!

— Иди давай, — приказала Китти. Женские чары слетели с нее, сменившись резкостью. — Полдня со мной болтаешь, ловелас. Поработай для разнообразия. За что тебе платят?

Помощник штурмана запунцовел и молча бросился по лестнице. Китти потянулась. Роста она была совсем небольшого. Плащ до пола вовсе превращал ее в сущую малышку.

— Просто заморозки… — пробурчала Китти. — Знаю я эти «просто заморозки».

Темнело. Луна окончательно завладела небом и ласкала приглушенным светом кольцо на пальце Китти. Хозяйка пару раз погладила металл кончиком пальца — холодное. С каждым днем ее путешествия пар, вырывавшийся из рта, становился гуще. «Раньше было по-другому», — подумала Китти. Не в первый раз она подкупала капитанов торговых кораблей, чтобы оказаться в северной крепости империи, но никогда не просыпалась от замерзших за ночь пальцев. Если другим, простым, людям, хочется видеть капризы природы… Капюшон опал на спину, открыв лицо с темно-фиолетовой гладью глаз, незаметно светящихся изнутри. Она подняла лицо к луне.

— Неужели не могли подгадать и подойти к границе днем, — пробурчала Китти себе под нос. — Днем бы на корабль не сунулся ни один Клинок, не говоря об обычных крысах. Не страшно им, что кто-нибудь может выбраться из этого облака? То ли дураки, то ли храбрецы — не разобрать.

Она вернула капюшон обратно на макушку. Не стоило показывать свечение глаз, это выдало бы ее происхождение. Туман продолжал оседать на тонкой коже плаща тяжелыми каплями.

— Скоро покинем ущелье, — объяснял кто-то другому нервному пассажиру. — Выйдем к устью, там не будет тумана. А потом — Риорре. Готовься к шторму, в Риорре всегда штормит. Через три дня ты будешь в крепости, парень! Иди спать, не мешайся.

«И то верно», — подумала Китти и направилась к кормовой надстройке, в отведенное ей жилье. Сколько ночей она провела в пустой каюте? Путь оказался выучен настолько, что Китти прошла бы его с закрытыми глазами. Этого не требовалось; поэтому она сразу заметила маленькое изменение в надстройке. Там, где всегда стояли бочки с солониной, оказался стол. За ним сидели двое, ни одного из них Китти не знала. Наверное, их взяли с собой в последнем порту. Мужчина покрупнее сидел в тени, а более молодой и худой перетасовывал карты под светом лампы. Последний обладал феноменальной шапкой волос — Китти подумала, что подушка ему никогда в жизни не понадобится.

— Ба! — воскликнул Кудрявый. — Девушка на корабле! К беде! Все поднимаемся и паникуем!