Эклипсис

– Подожди пять минут, я попрощаюсь кое с кем, и уйдем вместе.

– Нет! – Итильдин вырвал свою руку и отвернулся. – Ты оставайся, я не собираюсь лишать тебя развлечения. А мне нужно побыть одному. Меня проводит кто-нибудь из гвардейцев.

– Динэ, послушай… – начал было Альва, пытаясь обнять эльфа, но тот вывернулся и, не глядя на своего любовника, быстрым шагом пересек залу и скрылся за дверями. Потрясенный кавалер Ахайре молча смотрел ему вслед. Лицо горело, будто ему надавали пощечин.

Он вздрогнул, когда его взяли под локоток, и бархатный голос первого советника произнес над ухом:

– Размолвка между влюбленными? Не расстраивайтесь, мой юный Ахайре, так всегда случается. Это только добавляет остроты ощущениям. Вот, выпейте вина, – Реза Реннарте сунул ему бокал. – И сделайте что-нибудь с лицом, вы выглядите как побитая собака.

Альва глубоко вздохнул и выпил вино залпом.

– Вам срочно нужно немного тепла и дружеского участия, – промурлыкал советник Реннарте, увлекая его за собой в нишу окна, задрапированную парчовой тканью. – Ах, Амарго, как ты кстати. Наш друг внезапно остался в одиночестве и слегка заскучал, ты не составишь ему компанию?

– С удовольствием. – Рука кавалера Амарго Агирре обвилась вокруг талии Альвы, и в то же мгновение, как первый советник их покинул, он притянул к себе молодого человека и принялся целовать.

Альва не отвечал на поцелуи, но и не отталкивал его, не в силах решить, что ему делать. На сердце у него было тяжело, и вряд ли эту тяжесть могли рассеять ласки даже такого красивого и опытного мужчины. Со вздохом Альва снял с себя руки кавалера Агирре, извинился и оставил его, на прощание по-дружески поцеловав в щеку.

Его не оставляло смутное беспокойство, с каждой минутой становясь все сильнее. Итильдин вел себя так странно, что это не объяснишь простой ревностью. Его спокойный, уравновешенный возлюбленный вдруг сорвался по такому ничтожному поводу, как пара любезностей и сладких улыбок на королевском приеме. Как будто раньше Альва не расточал их всем собеседникам, независимо от пола и возраста. Что-то было не так, что-то случилось – неправильное и очень плохое.

Погруженный в задумчивость, он сам не заметил, как забрел в сад, бессознательно стремясь как можно дальше уйти от людей, от блеска, шума и музыки. От тягостных мыслей его отвлекли приглушенные голоса, раздававшиеся из оплетенной виноградом беседки. Судя по шелесту одежды и звукам поцелуев, там происходило интимное свидание. Голоса были знакомы – ну конечно, Реннарте со своим синеглазым варварским принцем, бормочут обычные любовные глупости о губках, глазках, застежках, не будь таким холодным… не будь таким холодным, эльф. Вот что он сказал.

Сердце Альвы остановилось. Он почувствовал дурноту, и колени его задрожали, а на лбу выступил холодный пот. Этого не может быть. Этого просто не может быть.

– Поторопитесь, у меня мало времени.

Голос Итильдина.

В голове Альвы что-то щелкнуло, словно сложилась головоломка. Мгновенно он вспомнил все то, на что раньше не обращал внимания: откровенные взгляды, которые энкина бросал на его возлюбленного, многозначительные подмигивания первого советника, краска в лице Итильдина, когда он встречался с этой парочкой глазами, и этот случай, когда он застал их в уединенной галерее втроем: эльф выглядел смущенным, а Реннарте со своим любовником – раздосадованными…

Альве стало больно так, что он едва не застонал. Эльфы не имеют привычки лгать, значит, так, да? О, как Итильдин провел его! Разыграл ревность, устроил ссору, а потом спокойно спустился в сад, чтобы потрахаться здесь в свое удовольствие и успеть домой до возвращения Альвы! Его нежный эльф – в объятиях развратного энкинского щенка… А как убедительно он изображал поначалу, что терпеть его не может!

Какая-то непреодолимая сила влекла Альву все ближе к беседке. Увидеть своими глазами… чтобы никаких сомнений…

– Хочешь меня, эльф? – хрипло, с гортанным варварским акцентом. – Скажи, что хочешь. Давай, раздвинь ножки. Изобрази немного страсти, не лежи как бревно.

Молодой кавалер вздрогнул и замер. Как смеет энкина так грубо разговаривать с его возлюбленным?

Тихий вскрик Итильдина, совсем непохожий на те стоны, которые он издавал во время занятий любовью. Вообще непохоже, чтобы он охотно участвовал в этом. Боже праведный, если они посмели… если они причинили ему какой-то вред…

Голос Резы Реннарте:

– Фаэ, ссадин не оставляй. Ему еще домой возвращаться.

Не раздумывая ни секунды, кавалер Ахайре ворвался в беседку.

Они были так заняты, что не сразу его заметили. Одним взглядом он охватил всю картину: обнаженное тело эльфа на скамейке, энкина, тоже обнаженный, сидел между его раздвинутых ног, советник, полностью одетый, держал руки Итильдина и целовал его в шею.

– Что здесь происходит? – выпалил Альва гневно.

Итильдин ахнул и закрыл лицо руками. Файриз нагло посмотрел на Альву, тиская бедра эльфа, а Реннарте холодно сказал:

– Кавалер Ахайре, ваше присутствие здесь нежелательно. Извольте выйти вон.

– Черта с два! – Альва уже задыхался от ярости. – Итильдин, одевайся, я уведу тебя отсюда.