Читаем Эколог в СССР. Весна 1975 полностью

Эколог в СССР. Весна 1975

Нет, ну так то, думаю, толк от Ангела со временем будет. Вон родители, после того, как маме Ане 50 тысяч на сберкнижку капнуло, ходят как пришибленные, не знают что с ними делать:

'Мишенька, может тебе велосипед новый купить, какой марки ты хочешь? — Тьфу ты… ну какой, на фиг, велосипед, когда все пацаны уже на мопедах гоняют⁈

СЮЖЕТ 3/6

1975. Город.

И вдруг я замечаю, что на нашем, обычно спокойном и даже сонном Жилмассиве, происходит какое-то необычное движение людских масс. От конечной остановки троллейбуса народ почему-то валит не в разные, а в одну сторону, к началу улицы, где, собственно, и стоит наша пятиподъездная хрущоба. Сердце ёкает в тревожном предчувствии.

Ускоряюсь и, точно, около моего четвертого подъезда собралась огромная толпа людей. Вижу ментов. Толпа колышется и шумит, народу прибывает, задние напирают… Кто-то молится, кому-то стало плохо, стоят две «скорые», одна отъезжает, включив сирену. Апокалипсис! Что-то с мамой, чур меня⁈

Саша Полозов, 1975

В нашем и доме напротив, практически все окна открыты и в них видны лица людей. Многие мне знакомы. Вот перевесился через свой балкон на втором этаже Саша Полозов, мой закадычный дворовый дружок. Он не пошел в девятый и учится в техникуме. К нему на ночь, когда его мама была на смене, приходила девушка-сокурсница и все дворовые пацаны теперь ему страшно завидуют и выспрашивают подробности. Но Саша хранит Poker Face, мол, гусары про такое не рассказывают.

Вот Саня Шушпанов в окне первого этажа. У него пришел с зоны старший брат и он теперь, типа, блатует. Получается неважно, на самом деле он очень компанейский и добрый парень. Умрет в 59, от рака горла, начав курить в 13 лет. (послезнание). Саша Карпевич, он тоже из нашей дворовой кампашки, вытащил в свое окно на втором этаже две колонки от радиолы «Вега-302» и на полную мощность веселит народ Шизгарой (She’s got it!). Он станет строителем, состоятельным и уважаемым владельцем свой фирмы (послезнание), Шум, гам, в общем, полный бардак.

Мой подъезд плотно оцеплен милицией, не зайти. В толпе вижу Таню Зеленину, тоже семикласницу из другой школы и мою соседку из второго подъезда, она не может протиснуться, стоит и растеряно смотрит по сторонам. Выдергиваю ее из толпы.

— Танечка, что здесь случилось⁈ Зачем народ?

— Ты что, не в курсе? Говорят, что у вас в подъезде явление Богоматери. Что Пресвятая явилась с утра похмельному дяде Ване Максимову, прямо на лестничной площадке дала ему на бутылку и пообещала народу выигрышные цифры для Спортлото раздать. Уже весь Город знает. Там священники приехали, зашли в подъезд, никого больше не пускают.

— И какая она, Богоматерь, видела?

— Нет. Ее только дядя Ваня видел, а он, вон, уже пьяный на скамейке лежит. А те, кто цифры уже получил, говорят, убежали быстро, что бы другие не отобрали.

И тут… я вижу, что из подъезда начали быстро выходить люди в черном. Много. Я насчитываю восемь человек в подрясниках и чёрных меховых жилетках. Никакой благости они не излучают, а как раз, наоборот, плюются и ругаются, по-моему, даже матом. У одного батюшки сильно разбито лицо, изо рта течёт кровь, и он заметно хромает.

Священнослужители проходят на торец дома, где стоят две черные «Волги» с блатными номерами местной Епархии, на которых они приехали, и начинают в них загружаться. Картина сюрреалистическая. Шок и трепет! Под огромным лозунгом «Слава КПСС!» на торце нашего дома стоят восемь советских попов с одним побитым, в полной амуниции, ругаются и плюются.

На КПСС, что ли⁈

Из толпы кричат:

— Вот вам, упыри, по грехам вашим! Присосались к пречистому телу Матери-Церкви нашей! — и затягивают «Богородица, Дево, радуйся»!

И тут со всех сторон раздаются милицейские сирены. Толпу быстро оттесняют от подъезда и рассеивают. Из мегафонов беспрерывно несётся:

— Граждане, расходитесь, вы нарушаете общественный порядок! Граждане, расходитесь, вы нарушаете общественный порядок!

Граждане расходиться не хотят… всем хочется Откровений и выигрышей в Спортлото. Но, Советская милиция срабатывает в высшей степени профессионально. Пару десятков самых упрямых запакованы в «луноходы» и без комфорта перемещаются в околоток. Остальные расходятся, вернее, сами разбегаются.

И когда батя вечером идёт с работы, оцепление уже снято, а протрезвевший дядя Ваня Максимов бросается к нему во дворе со словами: — Григорич! Ну, по-соседски. Спроси у своей, какие номера зачёркивать⁈

Обалдевший от такой просьбы батя заходит домой и обалдевает еще больше. Дома, как Мамай прошел.

Мама Аня

Мама Аня тихонько хнычет на кухне, а шестилетний «разбойник» Женя радостно бегает по квартире, булькает, курлыкает и машет кулаками, показывая, как он их всех…

И тут уже я, во всех красках, докладываю бате собранную буквально по кусочкам картину происшедшего.

А картина эта такова…