Экологичное материнство. Как оградить своих детей от вредной химии

В итоге все пошло не так, как мы планировали, и день появления Амелии для нас стал не только самым счастливым и запоминающимся, но и самым тяжелым для нас с мужем.

В свой ПДР[12] утром я поехала на очередной осмотр, врач сказала, что я готова рожать. Она что-то там сделала и сказала, что через пару часов у меня начнутся схватки и отправила домой за вещами. И правда: уже дома у меня стало тянуть живот и спину.

Это я считаю ошибкой номер один: врач искусственно спровоцировал роды, потому что в этот день была ее смена, и ей было так удобно. Конечно, моя вина, что я не обговорила с ней заранее все моменты, да и если бы я только знала, что даже такие малейшие вмешательства могут негативно повлиять и на роды, и на ребенка…

Дети сами решают, когда они готовы появиться на свет, просите врача не ускорять дату родов никакими дополнительными манипуляциями, если нет строгих показаний.

Мы собрали вещи с мужем и поехали в роддом. Оформление длилось долго, бумажки, процедуры, УЗИ, на котором вдруг выявили маловодие. Мне предоставили отдельный бокс родовой. Поясницу уже очень больно тянуло. Раскрытие оказалось всего 4 см.

Без эпидуральной анестезии я побоялась рожать, (о чем жалею до сих пор) да и врач посоветовал с ней, потому как будет якобы лучше идти раскрытие и сами роды, а у меня была слабая сетчатка глаза и зрение –8: долго и сильно тужиться нельзя. Журналы для беременных писали, что эпидуралка невредна для ребенка, и я им поверила…

Пришла женщина анестезиолог, мало о чем спросила, со второго раза поставила укол в больную спину и ушла.

Восемь часов муж делал мне массаж спины и развлекал, как мог. Я все это время лежала, не знаю, почему, но мне сразу подключили КТГ[13] и сказали лежать. Как я потом узнала, постоянное положение лежа – это не самый лучший вариант для роженицы. Лучше ходить по палате, делать определенные упражнения на фитболе, просить акушерку или партнера сделать массаж поясницы или просто расслабляться в ванне. Сейчас очень жалею, что не выбрала роддом с ванной в родблоке.

Врач периодически забегала на осмотр и говорила, что все идет прекрасно и настраивала меня на то, что я рожу сама, потому как лично я в это верила слабо. Но ей реально удалось меня переубедить, и я уже лежала, представляя себе идеальную картинку как из фильма: как скоро мой муж увидит нашу дочку, мне положат ее на грудь, и мы оба будем реветь от счастья и умиления. Но что-то пошло не так…

Когда врач зафиксировала полное раскрытие и сказала, что пора тужиться, я поняла, что анестезии мне перекололи и я не чувствую ни потуг, ни ног, ни схваток даже. Врач с акушеркой были озадачены, смогу ли я так родить. При очередном осмотре их лица сильно изменились, я поняла, что дело – дрянь… Сказали, срочно кесарить! Ребенок страдал и задыхался. Задние воды оказались зелеными! Хотя КТГ все это время был в норме.

Я не успела ничего понять, как уже лежала на операционном столе. Мужа туда не пустили, он остался нервничать в коридоре. Этого я боялась больше всего, и это случилось! Промучиться 8 часов, чтобы в итоге пойти на кесарево.

Мне вкололи еще дозу эпидуралки… Видимо, так положено…

Когда достали дочку, она не издавала крика… и вместо того, чтобы по всем канонам акушерства и слезливых фильмов положить ее мне на грудь, ее унесли на стол и стали делать с ней непонятные вещи. Я видела, что она еле шевелится и немного хрипит вместо плача. Мне никто ничего не объяснял…

Вызвали реаниматолога. Он пришел с огромным чемоданом, и после своих манипуляций сказал, что они забирают ее в реанимацию. Амелию замотали и унесли, даже не показав мне ее, ни на секунду не поднеся и ничего не пояснив… От дополнительной анестезии у меня онемел даже язык (опять не рассчитали дозу), и я не смогла даже ничего спросить. Меня тоже увезли в реанимацию и до самого утра ничего не говорили. Конечно же, я так и не смогла уснуть: слезы лились без остановки, я так боялась потерять свою девочку… Молилась, пыталась понять, что пошло не так, где я ошиблась, винила себя. Мужа тоже отправили сразу домой, поэтому эта ночь стала самой ужасной для нас обоих.