Экономическая наука в тяжелые времена. Продуманные решения самых важных проблем современности

Сегодня более пятой части населения Непала трудоспособного возраста хотя бы раз бывало за границей, главным образом для работы. Большинство из них отправляются в Малайзию, Катар, Саудовскую Аравию или в Объединенные Арабские Эмираты. Обычно непальцы уезжают на несколько лет, заключив связанный с конкретным работодателем трудовой контракт.

В подобных обстоятельствах можно было бы полагать, что мигранты очень хорошо информированы о потенциальных издержках и выгодах миграции, поскольку для получения визы требуется предложение о работе. Тем не менее те непальские чиновники, с которыми мы встречались, выражали беспокойство, что мигранты не знают, во что они ввязываются. Как сообщали нам эти чиновники, непальцы имеют завышенные ожидания по поводу заработков за границей и не представляют, насколько плохи там могут быть условия жизни. Махешвор Шреста, наш непальский аспирант, решил выяснить, были ли эти чиновники правы[80]. Для этого он вместе с небольшой командой разместился в той паспортной службе в Катманду, куда потенциальные мигранты подают заявления на выдачу паспортов. Он опросил более трех тысяч этих работников, задав им подробные вопросы о том, сколько, по их мнению, им заплатят, куда они едут и что они думают об условиях жизни за рубежом.

Махешвор обнаружил, что потенциальные мигранты в самом деле были настроены несколько оптимистично в отношении перспектив заработка. В частности, они переоценивали потенциальные заработки примерно на 25 %, и это может объясняться рядом причин, включая вероятность лжи вербовщиков, предоставлявших им предложения о работе. При этом действительно большую ошибку они совершали, значительно переоценивая вероятность смерти за границей. Типичный кандидат на миграцию считал, что из тысячи мигрантов за два года около десяти вернутся в гробу. В реальности всего 1,3.

Затем Махешвор предоставил некоторым потенциальным непальским мигрантам информацию о подлинном уровне заработной платы или о фактическом риске смерти (или и то и другое). Сравнивая решения о миграции, принятые теми, кому информация была сообщена, и теми, кто ее не получил (просто потому, что они не были отобраны в рамках принятой процедуры рандомизации), он нашел убедительные доказательства полезности этой информации. Те, кому была предоставлена информация о заработной плате, снизили свои ожидания, также пересмотрели свои оценки в сторону понижения и те, кому была предоставлена информация о смертности. Более того, они действовали на основе того, что узнали; когда несколько недель спустя была проведена проверка, те, кто получил информацию о заработной плате, в большем соотношении все еще оставались в Непале, а те, кто получил информацию о смертности, в большем соотношении уехали. Наконец, поскольку заблуждения о смертности были намного более серьезными, чем о заработной плате, те, кто получил и ту и другую информацию, также в большинстве своем уехали. Таким образом, в среднем, вопреки мнению сотрудников непальского правительства, неправильная информированность, скорее, удерживала мигрантов дома.

Почему эти люди систематически переоценивали риск смерти? Махешвор предлагает ответ на этот вопрос, показывая, что одна смерть какого-либо выходца из определенного района (небольшой территории) в Непале значительно сокращает миграционные потоки из этого района в ту страну, где произошла эта смерть[81]