Экономическая теория: учебник

Это стихийно-случайное распределение, отрицающее всякую «плановость» и исходящее из веры в естественную гармонию интересов, постулируемую классической школой политической экономии. «Такая система распределения, – говорит автор, – есть буржуазно-капиталистическая демократия»

2. Планово-централизованная система распределения.

По своему содержанию она противоположна первой форме и отрицает всякую частнохозяйственную автономию, римско-правовое понятие собственности и свободы торговли, субъективные публичные права, свободу личности. Эта система исходит из веры во всемогущество Центра, в директиву абсолютной плановости, ее способность путем команд и декретов покорить любую стихийность, решить любые проблемы. Но коммунизм, воображая, будто он отрицает капитализм, «на самом деле утверждает самую предельную и независимую форму капитализма – государственный капитализм».

Получается любопытная картина, продолжает Вышеславцев: в коммунизме есть продолжение капитализма, он вовсе не новое слово нового мира, а всего лишь последнее слово старого, всем ненавистного мира, некий «капитало-коммунизм». Ведь коммунизм отрицает в капитализме не власть и капитал, все это он просто берет в свои руки. В действительности же он отрицает все свободы и субъективные права, которые свято охраняют в странах буржуазной демократии. Настоящая борьба, таким образом, «происходит вовсе не между капитализмом и коммунизмом, а между демократией и диктатурой, между правовым государством и диктатурой»[31].

Обе формы распределения, резюмирует ученый, получили практическую апробацию. Невероятные усилия русского большевизма по навязыванию России и всему миру второй – коммунистической – системы не увенчались успехом и, как уже отмечалось, он сам был вынужден отступить на позиции свободного обмена, т. е. на позиции первой системы, также не пользующейся большим уважением Вышеславцева. Но есть, говорит он, и третья система, которой принадлежит будущее.

Третья система Б. Вышеславцева называется социально хозяйственной демократией. Она означает, во-первых, сохранение частного предпринимательства в весьма широких масштабах и допущение лишь в крайних случаях частичной национализации; во-вторых, сохранение свободной конкуренции; в-третьих, разъяснение рабочим смысла и назначения тех «винтиков», на производство «которых уходит их время, создание таких условий, в которых они стали бы чувствовать себя предметом заботы и внимания»[32]. Такая форма распределения, по автору, «есть расширение до последних пределов принципов демократии и принципов правового государства»[33].

Среди авторов, отстаивавших преимущества смешанной экономики, выделяется А.Д. Билимович. Он предпринял сравнительный анализ двух способов хозяйствования, один из которых покоится исключительно на принципе хозяйственной свободы и рыночных отношений, другой – на принципе централизма и государственных воздействий на экономику. Отдавая должное первому, т. е. либеральному способу хозяйствования, выполнившему в эпоху становления капитализма свою историческую миссию, он был далек от его восторженного прославления, поскольку отчетливо видел и его темные стороны.

Конкурентная борьба между людьми приводит к неслыханной обнаженности личного интереса. Неустанная погоня за прибылью захватывает человека без остатка. Из нерегулируемой и неограниченной свободы частной собственности вырастает чрезмерное социальное неравенство, которое в конце концов препятствует дальнейшему росту продуктивности народного хозяйства. Чрезмерное неравенство имущества и доходов «оскорбляет чувство справедливости и порождает классовую ненависть, которая уже много раз губила государства и народные хозяйства»[34].

Концентрация капиталов, особенно в руках монополистов, приводит к использованию частной собственности во вред обществу, и прежде всего – его менее зажиточным слоям. Однако еще более скептически Билимович оценивал также централизованную систему хозяйствования. Эта система непродуктивна прежде всего потому, что цены различных видов труда, различных вещественных факторов производства и, наконец, потребительских благ устанавливает центр, а не рынок. Если даже отдельные хозяйственные единицы покупают товары и продают их друг другу, то это ненастоящая купля-продажа и ненастоящие цены. Они носят формальный расчетный характер, поскольку не являются результатом рыночной борьбы. Отсюда и деньги, обслуживающие эти акты купли-продажи, являются фиктивными деньгами, выполняющими счетную функцию, но не выражающими соотношения сил на рынке. В интегральном планово-централизованном хозяйстве государство является единственным и всесильным монополистом, но с потерей действия настоящих цен, принципа издержек производства теряется и механизм, который при всех своих недостатках все же помогает выбирать нужный состав и целесообразные способы производства.