Экономическая теория в Санкт-Петербургском университете. Путь в 200 лет

23 декабря 1816 г. произошла еще одна перемена в жизни Педагогического института – был принят нормативно-правовой акт, получивший название «Новое образование Главного педагогического института», согласно которому Педагогический институт был переименован в Главный педагогический институт и его задачей стала подготовка не только учителей, но и магистров, адьюнктов и профессоров для всех училищ империи[7]. Курс высших наук в этом учебном заведении делился на три отделения (впоследствии три факультета): 1) наук философических и юридических; 2) наук физических и математических; 3) наук исторических и словесных, при этом кафедра политической экономии относилась к первому отделению. В документе «Новое образование Главного педагогического института» появляется также кафедра статистики, которая относится к третьему отделению.

Преподавание политической экономии в Санкт-Петербургском университете в первый период его существования (1819–1847). После ряда описанных выше экспериментов в правительстве возобладало мнение о необходимости учреждения в столице университета и 8 (20) февраля 1818 г. был принят документ «Первоначальное образование Санкт-Петербургского университета», переименовывающий Главный педагогический институт в университет[8]. Этот документ явился вехой, которая определила начало работы кафедры в рамках университета, но с точки зрения преподавания ничего не изменил, сохранив действие устава Главного педагогического института (с 1824 г. на управление Санкт-Петербургским университетом был распространен устав Московского университета).

Следует заметить, что формальный список кафедр, предполагавшийся уставами, по которым работал университет (Главного педагогического института и Московского университета 1804 г.) описывал желаемое, а вовсе не реальное положение дел. Так, Балугьянский читал не только политическую экономию, но и энциклопедию политических и юридических наук, а Плисов – также естественное и римское право (см.: [Григорьев, 1870, с. 14, 32]). Впрочем, очень скоро Балугьянскому и Плисову пришлось оставить преподавание – новый статус не стал защитой против разгрома университета в условиях усиления клерикальных и полицейских тенденций в государственном управлении.

После разгрома университета в 1821 г. в преподавании политической экономии начался странный период – ею занялись филологи. Профессором политической экономии стал Н. И. Бутырский (1783–1848), занимавший также кафедру российской словесности (возможно, это не так удивительно, если вспомнить, что и Адам Смит читал лекции по истории английской литературы). О Бутырском мало что можно сказать как об экономисте, известно, что в 1829 г. на торжественном акте университета он прочел лекцию «Об учении Адама Смита и нравственном направлении, какое надлежало бы дать политической экономии» [Григорьев, 1870, с. 61]. Бутырский пробыл профессором до 1835 г., и в разные годы объявляемый им курс носил название: «Политическая экономия», «Народное хозяйство» или «Государственное хозяйство», «Финансы, по теории Адама Смита, с прибавлениями из Сэя».

Еще одним историком литературы, который преподавал политическую экономию в качестве адьюнкта, был в 1830–1832 гг. А. В. Никитенко (1804–1877), перешедший затем на кафедру словесности и ставший в 1849 г. ее ординарным профессором. Никитенко оставил одну печатную работу, посвященную политической экономии, которая написана велеречивым стилем, но слаба с теоретической точки зрения. Приведем, для примера, характеристику Адама Смита из этой статьи: «Сей знаменитый муж, подобно немногим в других родах познаний, которых природа, кажется нарочно производит в ту минуту, когда брожение новых полезных идей достигнет, так сказать, последнего своего процесса и когда нужно дать им определенность, образ и образу сему жизнь, – сей знаменитый муж, говорю, первый снискал политической экономии право на сан науки и почетное место в святилище истины» [Никитенко, 1827, с. 239].