Экономическая война против России и сталинская индустриализация

Если бы советские торговые представители рассчитывали только на продажу своего товара, то им бы мало что удалось получить от такого экспорта. Тогда они пошли на необычный шаг. Торговые представители начали брать кредиты в банках, фирмах и торговых домах под залог вывезенного и складированного за рубежом товара. На эти деньги покупалось оборудование, немедленно вывозившееся в СССР, а кредиторам Наркомвнешторг слал горячий интернациональный привет. Спустя некоторое время кредиторы вступали во владение тысячами тонн советского угля, железной и марганцевой руды, леса, хлеба. Вначале 1930-х годов по миру прокатилась волна банкротств, связанных как раз с подобными операциями. Банки, став владельцами криворожской руды и донецкого угля, лопались не хуже мыльных пузырей»[74].

Версия красивая, но сомнительная. Прежде всего, потому, что нет конкретики. Нет ни одного «живого» примера. Возникает масса вопросов. Где находились эти самые консигнационные склады? Кто брал на себя ответственность по решению вывозить товар за границу на склад? – Ведь операция была рискованной (существует риск, что товар окажется нереализованным, а расходы по транспортировке и хранению могут принести большие убытки). Кто брал на себя ответственность по получению кредитов под залог товаров? – Ведь сырье при любой экономической конъюнктуре кредитором оценивается с большим дисконтом. В общем, схема для торгпредов «расстрельная». Да и концы с концами у Верхотурова не сходятся. Он говорит, что «Наркомвнешторг только в 1930 году выбросил на мировой рынок миллионы тонн товара», а затем стал получать под товар кредиты. Между прочим, на следующий день после 29 октября 1929 года («черный четверг») американские банки ушли в «глухую оборону». Сначала ограничили выдачу кредитов, а затем полностью ее прекратили. К началу 1930 года уже и европейские банки перестали заниматься кредитованием. Вспомним недавние события финансового кризиса 2008–2009 гг.: банковские кредиты получить нельзя было ни на каких условиях. Банки после «черного четверга» 1929 года «лопались не хуже мыльных пузырей», но причины были другие, не те, которые называет Верхотуров. Может быть, отдельные случаи использования схемы «кредиты под залог сырья» имели место. Но у меня есть серьезные сомнения в массовом ее использовании.

Были еще некоторые экзотические схемы и методы получения валюты. Например, размещения облигационных займов в США и Великобритании. В начале 1934 г. Советский Союз от размещения облигаций в США получил 5 млн. долл. Это было уже второе размещение советских облигаций на рынке США. Первое (на небольшую сумму) было проведено в 1928 году; оно было полулегальным, поскольку в то время Вашингтон отказывался от дипломатического признания СССР. Облигации распространялись среди физических лиц при посредничестве ряда американских банков. Эмитентом облигаций выступал не Наркомат финансов, а Государственный банк СССР. Но все перечисленные источники даже в совокупности давали очень незначительные суммы.

Решающего влияния на процесс индустриализации иностранные кредиты и займы не оказали. Как отмечает автор одной публикации по индустриализации, за счет иностранных кредитов в первую пятилетку было покрыто лишь 3,8 % всех капитальных вложений в народное хозяйство СССР[75]. С моей точки зрения, оценка несколько заниженная. Она построена на сравнении валютных (золотых) рублей с внутренними, безналичными рублями. По оценкам некоторых экспертов, покупательная способность инвестиционных безналичных рублей (по сути, это были условные денежные единицы) была примерно в два раза ниже, чем у валютного (золотого) рубля. Но даже с учетом этого момента доля иностранных кредитов не превышала 8 % капитальных вложений в первую пятилетку. В последующие годы она была еще меньше.

Индустриализация и экономическая блокада

Продолжая начатый в предыдущем разделе разговор об иностранных инвестициях и кредитах, следует подчеркнуть, что наша индустриализация (несмотря на то, что Запад был поражен экономическим кризисом) проходила во враждебной для СССР международной атмосфере.

Не кредитная помощь, а скорее кредитная блокада.